Весь следующий час провожу, балансируя на краешке дивана. Колени плотно стиснуты. То сжимаю руки, то разжимаю, то начинаю нервно их потирать. Сидеть спокойно выше моих сил. И тут мы слышим, как к дому подъезжает машина, и видим на стене бледный отсвет фар, когда она разворачивается. В ту же секунду вскакиваю с места и стремительно распахиваю дверь. Роберт, раскинув руки, бежит навстречу по дорожке и что-то кричит. Но я проношусь мимо него. Сейчас мне не до Роберта. Я тороплюсь к моим малышам.
Глава 6
Не хочу расставаться с детьми ни на минуту. Пусть все спят в одной комнате, а я лягу на полу перед дверью и никого к ним не подпущу. Не могу насмотреться на двух моих мальчиков, целую теплые лобики. Спящие, они похожи на невинных ангелочков. Потом тихо перехожу в комнату Жасмин. Дочка поняла — что-то случилось. Как я ни старалась, но, подбежав к машине и прижав к себе детей, не сумела сдержать слез. К счастью, сейчас Жасмин крепко спит, прижав к щеке Лотти. Опускаюсь на колени возле ее кроватки и осторожно убираю волосы с лица.
— Сладких снов, милая, — шепчу я.
За спиной не раздается ни единого звука, но чувствую, что за мной наблюдают. Поворачиваю голову и вижу около лестницы силуэт Роберта, обрамленный светом бра. Лицо в тени, но точно знаю — он улыбается. Роберт разворачивается и спускается обратно вниз, туда, где ждет Филиппа. Оставлять детей не хочется, но понимаю, что придется.
Конечно, Филиппа отнеслась ко мне по-доброму, однако продолжает задавать каверзные вопросы — причем большая часть адресована не Роберту, а мне.
— Оливия, ваш муж утверждает, что предупредил вас о том, что уезжает с детьми на выходные. Может быть, вы просто забыли?
Роберт делает обеспокоенное лицо, будто мое состояние внушает ему тревогу. Пристраивается рядом со мной на диване, но я встаю и отхожу. Даже смотреть на него не хочу. Роберт поворачивается к Филиппе с самым что ни на есть пристыженным видом, точно извиняясь за мое отвратительное поведение.
— Как я могла забыть? Он сказал, что повезет их в пиццерию, — чеканя каждый слог, цежу я сквозь стиснутые зубы.
— Дорогая, — произносит Роберт. Подходит, садится на подлокотник кресла и начинает гладить мои волосы. Так и тянет оттолкнуть его руку, но боюсь, что тогда Филиппа точно примет меня за неуравновешенную. — Ты же сама собрала их вещи. Неужели не помнишь? Откуда мне знать, что нужно двухлетнему ребенку?
Снова вскакиваю и встаю напротив электрического камина, который мы никогда не включаем. Страх и паника сменились обжигающей яростью. Поворачиваюсь к Роберту и, устремив на мужа испепеляющий взгляд, тычу ему в лицо дрожащим указательным пальцем.
— Я думала, вас в живых нет. — Голос дрожит и звучит гораздо тоньше, чем мне бы хотелось. — Роберт, как ты мог? Как ты мог?!
Глядя на Филиппу, Роберт наигранно разводит руками, будто хочет сказать: «Видите, какие мне тут сцены закатывают?»
Вскоре после моей гневной вспышки Филиппа решает, что дольше задерживаться ни к чему. Когда Роберт отправляется за ее пальто, Филиппа сжимает мою руку и тихо произносит:
— Оливия, если вас что-то беспокоит, звоните, не стесняйтесь.
Она вручает мне визитку, которую быстро прячу в карман, едва муж входит в комнату. Если заметит — непременно заберет. Роберт провожает Филиппу до двери и возвращается в гостиную с улыбкой на лице, весьма довольный собой. Всегда считала себя умной, но тут мне ума явно не хватило. В нашем доме один хозяин — Роберт, и мимолетная вспышка гнева гаснет без следа. Ее место занимает страх. Я боюсь собственного мужа — вернее, того, на что он способен.
— Зачем ты это сделал, Роберт? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ. Чувствую, как дрожит голос. Надолго меня не хватило, вызванная страхом ярость быстро улеглась, и Роберт это знает. Мне страшно, и в его взгляде читается удовлетворение.
— А что я сделал? Просто уехал с детьми отдохнуть на пару деньков. Не представляю, как ты могла забыть.
Роберт старательно изображает недоумение, но понимает, что меня не проведешь. Отворачиваюсь. Сейчас я просто не в состоянии на него смотреть. Когда наконец заговариваю, голос звучит чуть громче шепота.
— Я все отлично помню, и ты это знаешь. Ты говорил совсем другое. Сказал, что повезешь детей в чертову пиццерию!
Наблюдаю за его отражением в зеркале и замечаю, как уголки рта едва заметно приподнимаются. Я вообще-то человек миролюбивый, но, окажись под рукой оружие, честное слово, на месте бы прикончила. Роберт кладет руки мне на плечи. Едва сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть. Роберт разворачивает меня к себе и смотрит прямо в глаза, будто надеется, что так я скорее поверю его лжи.
— Я вообще в пиццерию не хожу, ты же знаешь. — Роберт склоняет голову набок и молча смотрит на меня. — Наверное, вот так и живут разведенные женщины. Каждый раз, когда муж забирает детей, гадают, что у него на уме, куда они поехали… Он может увезти детей куда угодно. Только представь.
Зажимаю уши, как ребенок. Не хочу слушать. Выбежала бы из комнаты, но Роберт преградил путь к двери и продолжает рассуждать о том, что я — самое дорогое, что у него есть. Подходит ко мне, берет за руки и удерживает их на уровне бедер. Даже не пытаюсь сопротивляться. Роберт стоит совсем близко. Так близко, что различаю каждую пору у него на коже. Роберт наклоняется вперед. Чувствую щекой его горячее дыхание. Муж шепчет:
— Если ты уйдешь, Оливия…
ЧАСТЬ II. ДВА ГОДА СПУСТЯ
Глава 7
ПЯТНИЦА
Когда Том Дуглас зашел в паб, внутри царило праздничное оживление — члены его команды отмечали очередную победу. В общем шуме слов было не разобрать, однако радостный гомон ни с чем не спутаешь. Голоса звучат выше, речь более торопливая, время от времени раздается веселый смех. Что и говорить, повод для празднования был самый что ни на есть основательный.
Прошел почти год с тех пор, как Том уволился из Службы столичной полиции и после короткого отдыха в Чешире вернулся в Манчестер. От новой работы он был просто в восторге. Тому досталась отличная команда — за исключением разве что пары человек, создававших проблемы, которые требовали решения в самое ближайшее время. Тянуть не следовало, но Том счел неразумным раздувать конфликт, когда они вот-вот готовы были распутать очень серьезное дело. И теперь усилия увенчались успехом. Два года кропотливой работы, большая часть которой была проделана до прихода Тома, — и наконец удалось получить неопровержимые доказательства, необходимые, чтобы арестовать серийного насильника.
Прокладывая путь к барной стойке, Том взмахом руки поприветствовал коллег и жестом предложил угостить их выпивкой. Те поняли намек без слов и вскинули пивные кружки, давая понять, что не отказались бы от добавки. Том повернулся к бармену.
— Вот кредитная карта. Плачу за все, — проговорил он.
Ни для кого не было секретом, что деньги у Тома водятся, хотя большинство даже не догадывались, что почти все они унаследованы от брата. Команда Тома заслуживала поощрения, и он был рад, что может позволить себе заплатить за несколько кружек на каждого. Ребята потрудились на славу — теперь негодяю, угрожавшему своим жертвам ножом и насмехавшемуся над полицией, поскольку против него не нашлось ни единой улики, предстоит отбывать немалый срок. Тому приятно было осознавать, что теперь благодаря ему и его коллегам жизнь в Манчестере стала спокойнее и безопаснее. Хотя, конечно, он был не так наивен, чтобы верить, будто свежее достижение значительно снизит уровень преступности. Каждый день совершаются новые злодеяния, появляются новые дела.
Том решил посидеть с коллегами полчасика, а потом незаметно удалиться. Многие чувствовали себя в его обществе совершенно непринужденно, однако те, кто был намного моложе или ниже по званию — за исключением нахала Райана, — робели в присутствии Тома. Эти смогут как следует повеселиться, только когда он уйдет.