Взяв с подноса бокал с шампанским, Алекс осмотрелся. Коктейль перед началом торжественного ужина был подан в просторном лобби отеля. Дамы в драгоценностях, мужчины в смокингах… «Вот интересно, — подумал детектив, — все они едут кататься на лыжах, но везут с собой коктейльные платья, бриллианты и галстуки бабочки. То есть, Валь де Неж — это просто продолжение светской жизни, слегка припорошенное снегом…»
Честно говоря, такой подход был ему не вполне понятен. Да, конечно, он и сам приехал в «Эден», но только потому, что много лет дружил с Кристианом и давно его не видел. В прошлом году на каникулах он с мальчиками отправился в Острейх, в тамошние Альпы, и крохотный отель на шесть номеров их вполне устроил.
Алекс перевел взгляд на племянницу. Вопреки его ожиданиям, в своем бело-голубом платье с пышной юбкой Катя выглядела, словно воплощенная мечта любой престарелой тетушки. Можно сложить лапки и вздохнуть, пуская сладкие слюни, ах, как выросла девочка, уже тринадцать лет, почти взрослая… Он вспомнил собственную тетку и фыркнул, едва не разбрызгав вино. Сестра его отца всем платьям предпочитала штаны и кожаную куртку, а любимым драгоценным аксессуаром для Ольги Верещагиной-Кнолле был восьмизарядный бластер. Как раз за неделю до отъезда семья поздравляла Ольгу с присвоением звания коммандера в Службе магической безопасности.
Воплощенная мечта поставила на поднос стакан из-под сока и поинтересовалась:
— А ты знаешь, кто здесь кто?
Дядюшка поглядел на сверкающую толпу и покачал головой.
— Очень немногих. Ну, вон там, в темно-синем платье — это Соня Мингард, она оперная певица из самых знаменитых. Высокий седой мужчина — Эрик Вангенер, конструктор экипажей.
— Ух ты! — воскликнула Катя. — И последний «Даймлер 640 М» тоже он проектировал?
— Ну, не он один, конечно…
— А ты с ним знаком?
В голове у Алекса промелькнуло сомнение, что конструктор захочет вспоминать их знакомство, учитывая его обстоятельства. В тот момент детектив всерьез подозревал господина Вангенера в убийстве. Правда, он же и доказал непричастность инженера к этому преступлению.
Тут великий инженер, со скучающим видом осматривавший зал, взглянул на дядюшку и племянницу. Его лицо прояснилось, и, коротко поклонившись собеседнице, он направился к семейному дуэту.
— Господин Верещагин, если я не ошибаюсь?
— Рад видеть вас, господин Вангенер. Это моя племянница, Екатерина.
Девочка протянула высокому седому мужчине ладошку и спросила:
— Господин Вангенер, пока ужин не начался, я хотела вас спросить, можно?
— Пожалуйста.
— В вашем шестьсот сороковом «Даймлере» вы поставили шесть огневиков, и только два воздушных элементаля, а почему?
Конструктор озадаченно потер переносицу:
— Ну, видите ли, юная леди…
Хмыкнув, Алекс потихоньку отошел в сторону. Сколько он знал характер племянницы, Вангенеру придется объяснить ей все тонкости устройства новейшего двигателя… Интересно, а где же близнецы? Кажется, в последние минут пятнадцать они не попадались отцу на глаза. Еще пару лет назад он бы счел это достаточным периодом молчания для объявления общей тревоги, но вроде бы к двенадцати годам мальчишки несколько поутихли. Или поумнели? Во всяком случае, он уже не ждет вселенской катастрофы ежеминутно.
В половине девятого гости собрались за столами в большом бальном зале отеля. Декораторы сегодня превзошли сами себя, зал выглядел, словно дворец снежной королевы. Только во дворце ее морозного величества, скорее всего, никогда не цвели в таком количестве белые розы и фрезии. Кристиан подумал мельком, что команде декораторов и флористов нужно будет выписать премию, поднялся со своего места и постучал ножом о бокал. Пятиминутной речи о том, как прекрасны люди, катающиеся на лыжах, будет достаточно…
— Завтра с утра на гору? — тихонько поинтересовался у отца Серж.
— Посмотрим, — так же шепотом ответил Алекс. — Мало ли что…
— Мы кататься приехали, — напомнила Катя.
Завершивший выступление де Вир сел на свое место, и, услышав конец это беседы, усмехнулся. Из внутреннего кармана смокинга он извлек конверт и передал его девочке со словами:
— Я бы советовал тебе и молодым людям хорошенько подумать о завтрашнем времяпрепровождении.
Она вытащила из конверта лист плотной сверкающей бумаги и прочла:
— Компания «Йети и Хаски» приглашает вас на открытие сезона собачьих упряжек. В программе: знакомство с собаками, обучение управлению нартами, гонки. Начало программы — 14 декабря.
Подняв глаза на Кристиана, Катя медленно спросила:
— Это нам? И мы можем пойти и участвовать в гонках?
— Если хотите, — пожал плечами Кристиан. Глаза его смеялись. — Ну, а вдруг Алекс запретит?
Три головы — две коротко стриженые мальчишеские и девичья с аккуратными локонами — повернулись к Алексею.
— Что ж я, изверг какой? — он поднял брови в комическом возмущении. — Или себе враг? Вы ж мне жизни не дадите потом. Идите, но только с одним условием…
— Беспрекословно слушаться инструктора… — перебил его Серж.
— Не лезть туда, куда запрещено… — подхватил Стас.
— И вернуться в отель к обеду, — закончила тираду Катя.
Все трое захихикали, что несколько смазало впечатление.
— Минуточку, — спросил Серж, отсмеявшись. — А ты-то сам куда денешься, приглашение на четверых! Ты что, не пойдешь с нами?
— Ну, видишь ли, — замялся Алекс.
— Ты опять влез в расследование! — указательный палец Стаса почти уткнулся в грудь отца. — А в прошлый раз ты обещал нам, что мы тебе поможем в новом деле!
— Обещал, — согласился тот. — Не спорю. Но, во-первых, я бы попросил вас не портить Кристиану праздник…
— Ничего-ничего, продолжайте, — де Вир кивнул, — Это очень интересно.
— А во-вторых, — неожиданно произнесла Катя, — мы все обсудим потом. Завтра днем после собачьих гонок. Большое спасибо, господин де Вир, прекрасный ужин и замечательный подарок, это приглашение. Сейчас нам уже пора спать, мы будем рады увидеться с вами завтра.
Она сладко улыбнулась и пошла к двери. Близнецы, словно загипнотизированные, повторили слова благодарности и пошли за ней.
Кристиан посмотрел на Алекса: тот прикрыл лицо ладонью и беззвучно смеялся.
Наутро после завтрака мальчишки вместе с Катей умчались в собачью школу, а Алексей собрался все-таки покататься. Но, когда подъемник вознес его к началу трассы, начал сгущаться туман. Очень быстро вся вершина горы оказалась окутана густой белой пеленой. Конечно, цветные огоньки по бокам спуска горели и даже были неплохо различимы, но влага клеилась к лицу, словно паутина, снег стал мокрым и прилипал к лыжам. За спиной у Верещагина кто-то разочарованно сказал:
— Ну, это надолго. До вечера нормальной трассы не будет, можно идти пить глинтвейн.
Через несколько минут площадка возле верхней станции подъемника опустела, только какой-то жилистый мужчина, посвистывая, натягивал шапочку.
— Неужели будете кататься в таком тумане? — поинтересовался Алекс.
— Попробую, — деловито ответил тот и надвинул очки. — У меня специальное заклинание для мокрой погоды, вот и проверю, как оно работает. Да и вообще, я живу за Северным полярным кругом, в Тромсе. Если бы мы обращали внимание на выкрутасы погоды, из дома бы не могли выйти.
Он оттолкнулся палками и мгновенно исчез в белом облаке.
«Вот интересно, зачем ехать из заснеженного Нордхейма на лыжный курорт?» — подумал Алекс, почесал в затылке и прыгнул в подошедший вагончик канатного подъемника. Раз уж с катанием не вышло, попробуем поработать.
Карвера он нашел в кабинете, внимательно изучающим что-то в компьютере. Увидев входящего Верещагина, тот оживился и потащил его к экрану:
— Это хорошо, что ты пришел! Мне как раз официальный протокол вскрытия прислали. Ну, собственно, на словах док все сказал еще вчера, но ты ж посмотришь, может, что-то углядишь еще полезное?