— Я понимаю, что еще неделю назад все в моей жизни было стабильно, просто и понятно, как у всех, а потом за мной стали бродить какие-то странные существа, а ты сообщил мне, что я вообще не человек, — перестав улыбаться, расстроено прошептала Эль. — Кто такие раннары, и как я могу быть одной из них… вас?
Гриффин несколько секунд посидел молча, а после вытащил из кармана штанов платок. Самый обычный платок, белый, с синей полосой по краю.
— Сложно, очень сложно. Обычно никто не знает, где и когда появится следующий раннар. Поэтому никто никого не готовит. Не объясняет заранее. Но ты еще не совсем раннар. И что-то из моих слов ты легко можешь поставить под сомнение, — сказал Гриффин.
— А обычно раннары не сомневаются в чужих словах?
— Тот, кто переродился в раннара, интуитивно сам о многом догадывается. Ладно… — Гриффин на секунду зажмурился. — Мифы, легенды… — пробормотал он. — Знаешь какие-нибудь?
Эль медленно кивнула.
— В каждом мифе и каждой легенде присутствует кто-то необычный. Или кто-то необычный. Всевозможные существа. Духи. Монстры. Люди во все времена придумывали этим существам названия. Ангелы, демоны, абаасы, василиски, грифоны, драконы, вампалы, гаргульи, гримы, фавны, фениксы, оборотни, драки, инкубы… — медленно, делая паузу после каждого слова, произнес Гриффин. — Десятки имен. Мы же зовем себя просто раннарами. Значение этого слова давно утрачено, как и древнее наречие, в котором оно возникло. Но… подобные нам… привыкли так себя именовать.
— Хочешь сказать, раннары — это все те персонажи из сказочек? — удивилась Эль, но раньше, чем молодой человек ответил, она уже поняла, что верит утверждению Гриффина.
— Часть этих сказок даже правдива, — признал молодой человек. — Но большая часть — выдумка, конечно. Выдумка людей, столкнувшихся с нами. Или выдумка охотников, чтобы создать ореол страха вокруг всего сверхъестественного.
— А охотники?
— Они люди, — ответил Гриффин. — Но способны видеть мир тени.
Эль шумно втянула воздух и задала следующие вопросы:
— Мы еще вернемся к "миру тени", но все же… Раннары. Откуда они взялись? Кто они такие? И почему я?
Девушка вспомнила о своей матери.
— Моя мать?.. Уж прости, но я воспитана на книгах и фильмах, а там, если ребенка в детстве бросает один из родителей, то после оказывается, что именно он был кем-то необычным.
Гриффин тихо рассмеялся, дергая платок в своих руках за уголок.
— Прости, разочарую, но все твои родственники не причем.
Эль моргнула, пытаясь осмыслит слова Грифа.
— И что это значит? Меня же не покусал… радиоактивный паук, — прошептала она, подхватила чашку и сжала ее в ладонях, радуясь теплу.
— Тут не работает ни одна известная тебе теория, — усмехнулся раннар. — Я расскажу тебе это так, как понимаю сам. Но точной версии не существует. У таких, как я, есть что-то вроде… предания. Мы не верим в богов и духов. Но для нас существует Полотно Судеб. Это не что-то конкретное. Просто образ. Сила. Это то, что движет всем вокруг. Полотно можно представить в виде вот такого куска ткани, — Гриф расстелил платок на столике, — но сплетенного не из хлопка, а из ниточек-судеб, нитей-событий.
Эль озадаченно уставилась на кусок материи.
— Все живые существа имеют свою нить на Полотне Судеб. Но есть и те, кто существуют вне Полотна. Это мы. В какой-то момент мироздание просто отторгает кого-то. Того, кто не имеет для него значения. Того, чья нить не важна для существования мира. И этот, отторгнутый, становится раннаром. Одним из нас. Мы вне Полотна. Охотники — люди. Почти такие же, как все остальные. Но они знают о нашем существовании, но не обладают той же силой, а потому ненавидят нас и стремятся уничтожить, — Гриффин презрительно фыркнул, будто что-то вспомнил. — Они живут не дольше, чем обычные люди, но дар видеть тень продолжает передаваться у них из поколения в поколение, поэтому ненависть продолжает пылать в их крови.
— Раннары для них, как еретики для инквизиторов? — невесело улыбнулась Эль.
— Почему "как"? — фыркнул Гриффин, поднимаясь и возвращаясь в кухонную зону. — И такое тоже было. Охотники устроили многолетнюю облаву, уничтожая всех, кто хоть чем-то отличался.
Эль вздрогнула.
"Это не очередная сказка. Все реально", — в ужасе подумала она.
— Тысячелетиями охотники ищут раннаров, а раннары стараются не пересекаться с ними без необходимости, — пояснил молодой человек, как о чем-то обыденном. — Уже традиция.
— А для чего существуют раннары?
— По нашим преданиям, мы появились, чтобы уравновесить все в этом мире. Мы не пресекаем войны, не предотвращаем катаклизмы, но делаем все, чтобы уменьшить их последствия, — расплывчато ответил раннар, вытащил из шкафа бутылку, задумчиво посмотрел ее на просвет, а после плеснул содержимого в пузатый бокал.
— Это такая насмешка… мироздания, что оно выбрасывает кого-то, как бракованный товар, и возлагает на него задачу спасения мира? — ошарашено рассмеялась Эль.
— Спасение мира? Пф. Нет, — Гриффин поморщился. — Ничего подобного. Маленькое содействие тем, кто реально его спасет — да. Правда, если в дело разрушения вмешиваются охотники, то мы вынуждены их остановить.
— Почему?
— Ты поймешь это позже, — вздохнул молодой человек и поморщился. — Это то, что я не смогу тебе объяснить. То, что никто не сможет тебе объяснить. Но ты поймешь. Это такое особое знание, которое попадает в нас, но облечь его в слова нельзя. Получится блекло и далеко от правды.
— Значит, раннар… — Эль прикусила губу. — Почти раннар? Случайный, слепой розыгрыш — и теперь я…
— Ну, вроде того.
— И часто такое происходит? — чувствуя, что информации и так слишком много, продолжила расспрашивать девушка.
— Четкой системы нет, но в среднем один раз в сто лет, — отозвался Гриффин.
Эль моргнула и замерла.
— Но если раз в сто лет, то, значит, раннаров не так много? — уточнила она, помолчав минуту, а после, сообразив, задала следующий вопрос: — Сколько живут раннары?
— Да, нас гораздо меньше, чем охотников, — подтвердил молодой человек. — А продолжительность жизни… Скажем так, раннары живут долго.
Эль вздрогнула, судорожно пытаясь как-то оценить новую порцию знаний. Но пока все сводилось к сумятице в голове.
— Э-э-э… — проныла девушка и уткнулась носом в край пледа.
— Хватит пока, — усмехнулся раннар.
— Если примерно раз в сто лет появляется новый раннар, то вы, видимо, ждали прибавления… — пробормотала Эль, не представляя, как закончить предложение, — в тусовке?
— Нет, — покачал головой Гриффин. — Последний раннар появился всего полвека назад. И вот здесь еще одна плохая новость.
— Какая?
— С некоторых пор, — Гриф неопределенно махнул рукой, а после запустил пятерню в волосы и как следует их взъерошил, — последние лет семьдесят, охотники вели себя довольно тихо. Ничего особенного. Такое происходит не в первый раз. Затишье. Иногда оно бывает чем-то обосновано, а иногда — просто передышка для всех. В такие периоды охотники живут тихо, занимаются своими делами. И не пытаются выслеживать нас специально. Не рыщут по всему свету. Многие в клане приняли это за добрый знак. И никто не заметил, что начала нарастать напряженность внутри самого клана. Прежнее доверие ушло. И вот теперь выясняется, что кто-то знал о появлении нового раннара, — проговорил Гриффин, поболтал вино в бокале и залпом его допил.
— Знал? И что? Это так плохо?
— Да, плохо. Новый раннар до срока — знак. — Молодой человек поднялся, отнес и сунул бокал в посудомойку. — Знак, что случилось что-то дурное. "Неучтенные" появляются только при одном условии.
— Каком?
— Если не стало одного из нас.
— Кто-то из раннаров умер? — предположила Эль.
— Мы не умираем. Своей смертью, — покачал головой Гриффин. — Мы относительно бессмертны. Но мы физически мало чем отличаемся от людей. Нас можно убить. И… одного из нас скоро не станет. Или уже нет. Уточнить подобное проблематично.