Это какой-то музей? Ничего подобного в нашем городе нет. Я бы знала.
— Куда вы меня привезли? Это не Парковая, одиннадцать, — возмутилась я, отрываясь от созерцания вида за окном. — Это даже не Литерославль! Немедленно везите меня обратно, или я милицию вызову!
Водитель, замерший истуканом на сиденье, подозрительно молчал, игнорируя мое возмущение. Он лишь бросил еще один быстрый взгляд в зеркало заднего вида при упоминании милиции и равнодушно уставился в окно, обозревая другую сторону улицы, освещенную фонарями, по которой лихо неслись автомобили без верха, оглушая пространство воплями клаксонов, как две капли воды похожие на припаркованный алый анахронизм возле незнакомого здания. Приоткрыв от изумления рот, я уставилась на улицу, застроенную схожими трехэтажными домами, по которой перебегали дорогу две барышни, изящно придерживающие пышные подолы. По-другому парочку девиц, облаченных в длинные юбки и короткие приталенные пиджачки с вуалетками на гладких прическах по моде прошлых веков, я назвать не могла. Мимо окна прошел мужчина в котелке и клетчатом костюме, увлеченно читающий газету. В глазу поблескивал монокль.
— Это розыгрыш? Или «Шерлока Холмса» в очередной раз решили переснять? — я уставилась на одетого в джинсовую куртку водителя. Ответом мне послужил тяжелый темный взгляд. — Отвечайте, черт вас возьми!
Я уже не сдерживалась, в раздражении рявкая на странного мужика. Рука шарила в кармане в поиске телефона. Вытянув девайс, я продемонстрировала трубку водителю и злорадно ухмыльнулась, предчувствуя взбучку, которую получит чернявый молчун за свое самоуправство от начальства.
— Заводите мотор и поехали, или я добьюсь, чтобы вас уволили по плохой статье за недобросовестность, — пригрозила мужчине, демонстративно набирая кнопки. Темный взгляд в зеркале вновь ожег, но мужчина даже не повернулся, демонстрируя равнодушный хорошо постриженный затылок.
глава 2
Глава 2
— Успокойтесь, милена, вас доставили сюда на «Скитальце» по моей просьбе, — раздался спокойный, ласкающий слух баритон с приятной хрипотцей над самым ухом, заставивший вздрогнуть от неожиданности. Дрогнувший палец скользнул по пластику, так и не нажав «вызов». — Прошу вас. Поторопитесь.
Едва я успела повернуть голову, дверца машины открылась, влажный воздух, пахнущий лесом после дождя, ворвался в салон. Надо мной склонился странный тип, протягивая широкую ладонь для помощи. Я отшатнулась, стараясь быть подальше от вежливо протянутой руки.
Уцепившись пальцами в портфель, с опаской разглядывала мужчину. Очень высокий, поджарый брюнет с короткой стрижкой. Одетый в белоснежную рубашку, оттенявшую смуглую кожу и черный форменный китель с тонким серебряным кантом, такими же пуговицами и незнакомой геометрией нашивок и знаков отличий на рукавах, левом плече и груди. Отутюженные черные брюки без морщинки. Взгляд мазнул по блестящим в свете фонарей начищенным ботинкам. Короткая стрижка темных волос и плотная черная маска. Странный материал словно обтекал лицо, точно повторяя контур. Я мельком отметила красивый овал, высокие скулы, прямой нос и чувственный изгиб губ, мужественный подбородок. Светлые глаза, сверкнувшие холодом сквозь прорези маски, мельком оценили меня в целом и впились в губы. От столь пристального взгляда они заныли, я едва сдержалась, чтобы не облизнуть.
— Я никуда с вами не пойду! — возмутилась, искоса поглядывая на протянутую руку. — Вы кто такой?
— Милн Девис, — непонятно представился мужчина, — главный дознаватель его императорского величества. Вам нечего бояться, милена.
Теплые пальцы легли на мою ладонь и легко оторвали от кожаной ручки портфеля, по телу разлилось тепло, страх улетучился, сменяясь доверием к брюнету. Я не заметила, как оказалась рядом с мужчиной на плотной брусчатке мостовой рядом с черным кабриолетом начала двадцатого века. Удивленно оглядела автомобиль, доставивший меня непонятно куда. Но могла бы поклясться, что садилась в обычный серебристый седан «Мерседес». Машина тут же завелась и мягко покатила по мостовой, вливаясь в скудный вечерний поток автомобилей. Я проводила ее взглядом, растерянно отмечая зажигающиеся фонари и странности в окружающем. Одежда, напоминающая земную, времен начала двадцатого века. Бежевые и черные маски, которые носили все без исключений проходящие мимо нас люди. Покрытые шерстью или разноцветными перьями ящеры, которых держали на поводках немногие прохожие, с изумлением разглядывающие мое лицо. Один из ящеров, проходя мимо, повернул плоскую голову в мою сторону и зашипел, высунув раздвоенный язык. Я отшатнулась, невольно прижавшись к мужчине, все еще удерживающему мою руку. Отнимать конечность не стала, нуждаясь в странном успокоении, которое перетекало через контакт от его пальцев с моими.
Глаза в последней надежде уставились в небеса, отыскивая знакомые очертания Большой Медведицы и Ориона. Губы не сдержали разочарованный выдох. Темнеющий занавес небес украшали незнакомые россыпи звезд и два тонких серебряных рожка спутников, много больше привычной Луны. И лишь на западе на небосклоне гасли оранжево-зеленые цвета заката, уступая густо-лиловому. Заметив растерянность в моих глазах, мужчина, соскальзывая взглядом на губы, успокаивающе проговорил:
— Я все объясню, милена. Но нам лучше уйти с улицы поскорее.
— Я никуда не пойду с вами! — возмутилась я, вырывая ладонь. — Верните меня домой! Немедленно!
— Вам нужно успокоиться, — устало проговорил брюнет, вновь перехватывая пальцы. — Мы все обсудим в моем кабинете.
Волна тепла и покоя, принесшая тупое безразличие, вновь прошлась по ладони, приятно пощипав кончики пальцев. Он потянул меня к лестнице, я послушной куклой потопала следом, лишь краем сознания отмечая странное равнодушие, которое вдруг снизошло на меня.
Оба высоченных гвардейца сквозь прорези масок покосились в мою сторону, но беспрепятственно пропустили внутрь. Вцепившись в ладонь брюнета, старалась не отстать и не споткнуться на бесконечных каменных лестницах, поспешая за широко шагающим мужчиной. Взгляд равнодушно отмечал музейную роскошь богатой отделки позолотой, натуральным камнем и драгоценными породами дерева. Позолоченные люстры лили мягкий золотистый свет, ярко освещая кованые затейливые узоры перил, статуи и множество зеркал и картин, украшавших стены. Попадающиеся навстречу мужчины, затянутые в серебристо-зеленые лакейские ливреи и прячущие лица за масками, учтиво приветствовали моего спутника. Молодые с изумлением, а что постарше с возмущением кривили губы, разглядывая мое лицо. Обгонять нашу пару никто не решался. Я сделала вывод, что статус милна Девиса оказался достаточно высок, чтобы ему не предъявляли претензий. Как и его рост. Даже на шпильке я едва доставала ему до подбородка макушкой, хотя коротышкой никогда не считалась.
Взлетев на последний этаж, брюнет завернул в первую же дверь, протолкнув меня вперед, где я рухнула в ближайшее кресло. Грудь тяжело дышала. Перед глазами плясали цветные круги.
— Пить, — только и смогла прохрипеть.
Судорожно глотая безвкусную жидкость в голубом стакане, с интересом разглядывала строгую обстановку кабинета Девиса, не гармонирующую с остальным музейным великолепием настоящего дворца. Резкие, тяжелые линии темных стен, обтянутые коричневым шелком, шоколадные портьеры из бархата, скрывающие высокие окна, и тяжелую, под стать брюнету, мебель, немного смягчал золотистый свет настенных бра и настольных ламп. Пока я приходила в себя, местный силовик уселся за стол и склонился над листами, на которых вспыхивали непонятные разноцветные схемы из геометрически неправильных фигур.
— Куда мы так спешили, милн Девис? — едва отдышавшись, упрекнула брюнета, расстегивая плащ. — У меня едва сердце не вылетело.
Взгляд сквозь прорези, оббежал лицо, с трудом оторвавшись от губ, обжег непонятной злостью и томлением.
— Вы, милена, не одеты для общественных мест. И чем меньше народу вас видело — тем лучше.