И вообще, что мне с этим всем прикажете делать? Комната хозяйки и правда, заперта на замкок, точно покои Синей Бороды. В этой связи и плата за квартиру оказалась довольно скромной, потому что, по сути, я арендную не полный метраж, хоть и в центре города. И до этой секунды меня всё очень даже устраивало! Как оказалось, я радовалась зря.
— А если я против? — предпринимаю очень слабую и весьма жалкую попытку изменить ситуацию, хотя буквально все органы чувств “вопят”, что изменить у меня уже ничего не получится.
Остаётся лишь тихо-мирно съехать отсюда, но проблема в том, что жить-то мне больше негде и не на что. Я и так все свои сбережения Ольге Ивановне отдала.
И вообще, если кто-то думает, что Аня Сомова так просто сдаётся и бежит с поля боя, так у меня для этого человека очень плохие новости.
— Думаешь, мне самому улыбается перспектива делить квартиру с незнакомой девушкой? — отвлекает меня от размышлений, и с этими словами рушится моя надежда, что он здесь ненадолго. Даже, кажется, слышу оглушительный треск разбитых на части иллюзий. — Но выбора-то у нас с тобой нет, понимаешь? Потому придётся потерпеть друг друга. Как тебе идея?
— Отвратительная.
И я на самом деле так думаю.
— Не бросай слова на ветер, нудистка, — тихо смеётся, а я чувствую, что начинаю закипать от злости. Он меня так, что ли, всё время называть собирается? У меня вообще-то имя есть, и я его назвала даже. Только этот хлыщ, похоже, запоминать его не собирается. — Не говори того, о чём потом жалеть придётся.
Хамло какое, посмотрите на него.
— Не придётся, — припечатываю и даже фыркаю от возмущения, чем вызываю новую улыбку, что медленно и лениво расцветает на лице соседа, чтоб ему хорошо жилось.
А ещё у него на физиономии отражается уверенность в каждом своём слове и действии, и я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Только меня до сих пор не отпускает мысль, что это всё — чушь какая-то, глупый сон, от которого я вот-вот избавлюсь, стоит только очень сильно захотеть.
Бывают же такие сны, которые при всей своей абсурдности кажутся очень реальными. Вот и это, наверняка, один из таких. Наступит утро, я открою глаза и всё будет нормально. Правда же? Не может судьба так издеваться надо мной.
Только фигушки мне, а не счастливое пробуждение.
— Мне нужно позвонить! — заявляю, хоть время уже позднее, и квартирная хозяйка вполне может спать сном младенца, утомившись от предсвадебной суеты. Но дело не терпит отлагательств, я не собираюсь оставаться на ночь рядом с незнакомым мужчиной, поверив ему на слово. Вдруг он мошенник? Или того хуже. — Срочно!
— Мне-то какое дело? — пожимает плечами и делает шаг к выходу, но вдруг останавливается и говорит, а голос отчего-то практически вибрирует: — Только стульчик на место поставь, а то неудобно будет… звонить.
И, громко рассмеявшись, выходит в коридор размеренной походкой хозяина положения, а я зубами готова скрипеть, перемалывая эмаль в труху, до того вся эта ситуация кажется идиотской. Ну почему именно я должна была вляпаться в подобную кучку неприятностей? Почему я не осталась жить в общежитии?
Права была Лена — моя лучшая подруга, советуя не расслабляться. Почему-то она была уверена, что с этой квартирой что-то точно не в порядке. Мол, не может так дёшево стоить жильё в центре, и даже советовала привести священника или экзорциста, чтобы проверить жилплощадь на предмет полтергейста и освятить здесь каждый угол. Суеверная дурёха моя Ленка, хоть по ней сразу и не скажешь, и я смеялась над этими идиотскими идеями, но сейчас мне как-то не до веселья, если честно. Хотя экстренный вызов братьев Винчестеров с мешком соли наперевес неожиданно не кажется такой уж несусветной чушью.
Выглядываю осторожно в коридор и замечаю своего незапланированного соседа, ковыряющего ключом замок на двери второй комнаты. В ногах его стоит большой чёрный чемодан на колёсиках и, судя по тому как легко преграда поддаётся, всё-таки не мошенник.
Или, может быть, ключи он эти спёр, и сейчас с умным видом изображает из себя важную утку?
Вдруг он резко поворачивается в мою сторону, а я чудом успеваю отпрыгнуть назад и прячусь — меньше всего мне сейчас хочется, чтобы он заметил меня. Но, похоже, моя реакция не так хороша, как я думала, потому что из-за двери слышится хриплый смех — заметил, гад. Весельчак, блин! И, главное, позитивный такой, прямо не к добру это всё.
Когда всё-таки дверь второй комнаты захлопывается с громким стуком, перевожу дыхание и выхожу в коридор. Почти как спецагент — Джеймс Бонд в юбке на важном задании. Где-то в кухне лежит мой телефон, а мне действительно нужно позвонить хозяйке, пока время к полуночи не приблизилось. Тогда будет совсем неудобно будить Ольгу Ивановну. Хотя, скажите пожалуйста, почему я должна волноваться о покое человека, который не удосужился поставить меня в известность о том, что я буду жить здесь вместе с её сынком?
Меня трясёт нервная дрожь, и я всё время пролистываю список контактов, тороплюсь, не с первого раза найдя нужный. Пальцы непослушные, хоть я и пытаюсь всеми силами успокоиться.
— Анечка? — раздаётся в трубке после восьмого гудка, когда я уже и не надеялась на ответ. — Что-то случилось, деточка?
Хорошая женщина и всегда такая приветливая, сердечная, но сейчас я слишком зла, чтобы радоваться хорошему к себе отношению.
— Ольга Ивановна, почему вы не сообщили, что ваш сын будет со мной жить?
Фраза кажется двусмысленной, но я не задумываюсь об этом. Как и том, что вначале нужно бы поздороваться, узнать о делах и самочувствии, но о таких мелочах, как правила хорошего тона и элементарная вежливость вспомню, когда получу ответы на свои вопросы.
— Анечка, прости, я не успела тебя предупредить. Столько дел разом навалилось, столько дел, — горестно вздыхает, а я вторю ей, но с большой долей отчаяния. — Прости меня, деточка.
И на какое место мне это “прости” нацепить предлагают?
— И что мне делать? — прерываю бурный поток извинений, пока не потеряла бдительность и не утонула в нём, расслабившись. — Вы же знаете, что у меня пока нет других вариантов. И денег нет, я же все вам отдала. За три месяца вперёд отдала!
Я готова расплакаться, но вовремя останавливаю себя. Не хватало ещё, чтобы её сынок застукал меня с красным носом и пузырящимися под ним соплями. Нет уж, не дождётся.
— Анечка, я приеду через месяц, раньше не смогу, тогда всё обсудим. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Потерпи, договорились? — щебечет Ольга Ивановна. — А пока поговорю с Владом, не переживай. Он хороший мальчик, просто у него сейчас проблемы… всё будет хорошо! Он, правда, очень хороший, хоть и бывает невыносимым. Потерпи, деточка.
И связь обрывается. Снова пытаюсь набрать заветный, но в ответ механический голос сообщает, что баланс на моём счету не позволяет совершать исходящие вызовы. Вот же пропасть! Одно к одному.
— Ну что, убедилась, что я не хрен с бугра? — Снова хриплый смех, и я подпрыгиваю от неожиданности. Вот же…
Разворачиваюсь и встречаюсь с внимательным взглядом зелёных глаз. Сейчас, когда я немного успокоилась, уже не двоится и не плывёт окружающий мир, потому могу рассмотреть Влада во всей, так сказать, красе. Чуть выше метра восьмидесяти, наверное, чёрная футболка с длинными рукавами плотно обтягивает широкие плечи, ноги в тёмных джинсах длинные и сильные — наверняка в детстве плаванием занимался. Светлые волосы небрежно торчат, словно Влад зарывался в них пятернёй и ерошил в отчаянии. Как бы он меня не раздражал своим присутствием, зрение-то моё ещё не атрофировалось. Симпатичный, да. Очень даже, и от этого легче не становится, ну вот ни капельки. Был бы он невысоким пузатым дядькой с глубокими залысинами было бы всё-таки проще, мне кажется.
Задрав повыше подбородок, чтобы скрыть непонятное смущение, иду — нет, плыву — к выходу из кухни. Шаг, второй, стараясь не смотреть на Влада, а он буквально дыру во мне взглядом прожигает. Ну за что мне это вообще?!