— И откуда ты взялась, такая всезнайка? — Карие глаза под набрякшими веками недобро сверкнули. — Демон — не домашняя зверушка, и управлять исчадиями мглы — это тебе не в куклы играть. Справишься?
— Справлюсь, — без колебаний ответила девушка, уже предвкушая, как натравит тварь из потустороннего мира на эту выскочку из Луази. Главное, выбрать подходящий момент, чтобы смерть девчонки посчитали несчастным случаем.
— Ну тогда садись и жди, — буркнула старуха и, отвернувшись, стала снова невозмутимо помешивать что-то в котелке.
ГЛАВА 5
Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Перевернувшись на живот, накрыла голову подушкой, наивно полагая, что таким образом удастся заглушить вопли сестер, и надеясь, что рано или поздно им надоест истерить и они отправятся осаждать какую-нибудь другую крепость. Например, покои маменьки. Или шевалье де Лалена, при виде которого у обеих начиналось обильное слюноотделение, из груди вырывались томные вздохи, а ресницы трепетали, словно пойманные сачком бабочки.
Увы, отступать от своей затеи эти садистки не собирались. Им было не важно, что я глаз не сомкнула минувшей ночью. И до встречи с мессиром стражем сон не шел, чего уж говорить о том, что было после… Забыться удалось только под утро, тревожным сном, в котором продолжилось наше с маркизом знакомство.
Нигде от него нет покоя.
И от этих приставучих пиявок, увы, тоже.
— Александрин! Ну сколько можно дрыхнуть? Мы знаем, что ты здесь! Открывай! — голосили Соланж с Лоиз слаженным дуэтом.
Пришлось подниматься. Стоило распахнуть двери, как я едва не оказалась сбита с ног этим галдящим вихрем. Вернее, двумя — розовым и голубым. Близняшки вырядились как на смотрины. Пышные платья, обильно украшенные рюшами и бантами, нарядные прически, маменькины драгоценности — всего было вдоволь и даже с излишком. Щеки горели, покрытые румянами, просвечивающими сквозь толстый слои пудры. Хотя сегодня, если мне не изменяет память, никаких балов не предвиделось.
Наверняка не обошлось без пагубного влияния матери, единственной целью которой было как можно скорее и как можно удачнее пристроить дочерей замуж. И что-то мне подсказывало, что в группе риска, в первых ее рядах, оказался бедолага Касьен.
— Ну как мы тебе? — кокетливо покружилась Лоиз, в то время как Соланж, прилипнув к зеркалу, зачем-то щипала себя за щеки, хотя они и без того были красными, словно спелая вишня.
«Как шуты гороховые», — чуть не ляпнула я.
К счастью, вовремя опомнилась и сказала то, что так жаждали услышать от меня сестры:
— Как всегда, очаровательны.
— Месье де Лален пригласил нас на прогулку, — сияя улыбкой, похвасталась Соланж и, взяв пример с сестры, тоже покружилась. Только не передо мной, а перед зеркалом.
— Очень за него рада, — рассеянно пробормотала я, вспоминая себя стоящей возле этого самого зеркала… в объятиях стража.
И снова по телу разлилось непонятное, дурацкое волнение.
Тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Надо как-то брать себя в руки и избавляться от этого наваждения. Иначе и сама не замечу, как стану похожей на близняшек. А превращаться в дрессированную болонку мессира стража, счастливо виляющую хвостиком от малейшего знака его внимания, я не собиралась.
Сначала надо разобраться с его мотивами и этой белобрысой налетчицей на чужих женихов. А уже потом решать, влюбляться или не влюбляться.
— Ах, какой красивый кулон! — подлетела ко мне Соланж.
— Где взяла? — деловито осведомилась Лоиз, оценивающе оглядывая полуночное подношение маркиза.
К счастью, ответить я не успела, иначе бы пришлось объяснять, когда же Моран смог мне его подарить. В дверях очень вовремя показалась баронесса ле Фиенн, такая же нарядная, как и ее любимицы.
— Папа еще спит, — зачем-то сообщила ее милость.
Просеменив к обитому узорчатой тканью креслу, что стояло возле камина, грациозно в него опустилась. Не в камин, конечно, а в кресло. После чего обратила свой царственный взор на меня, еще до конца не проснувшуюся.
Неодобрительно (впрочем, как и обычно) покачала головой.
— Ксандра, ты похожа на чучело, — без обиняков заявила баронесса. — Немедленно приводи себя в порядок. Я слышала, его светлость уже вернулся.
— В курсе, — мрачно буркнула я, но тут же прикусила свой не в меру длинный язык.
Моя маленькая оплошность не осталась без внимания.
— Откуда узнала? — навострили уши близняшки.
Вот ведь бестии, ничего от них не утаишь.
— Мари рассказала, — выдала первое, что пришло в голову.
Так звали приставленную ко мне служанку — пухленькую, розовощекую хохотушку из Санжа, с которой я вчера успела немного пообщаться. До того, как заявились сестры и принялись вытрясать из меня душу одним своим присутствием.
Близняшки переглянулись и нахмурились, но приступить к допросу не успели, слово снова взяла мама:
— Значит, сегодня наконец познакомитесь.
Угу, во второй раз.
— Деточка, подойди-ка сюда, — поманила меня изящным пальчиком с острым ноготком баронесса.
Пришлось опуститься в соседнее кресло.
— Когда будете общаться, — подавшись ко мне, доверительно заговорила маман, — не забывай показывать, что ты на седьмом небе от оказанной тебе чести. Мужчины такое любят, это льстит их самолюбию.
И снова перед внутренним взором нарисовалась идиллическая картина: мессир страж и счастливо виляющая хвостиком у его ног собачонка.
— Вы ведь еще не женаты, — не догадываясь о моих тоскливых мыслях, продолжала просвещать меня матушка, — и хоть помолвка и является гарантией будущего союза, но все же не стоит испытывать судьбу. Не дай Единая, его светлость передумает.
От такого предположения ее милость аж передернуло, как еще себя знаком Единой не осенила. А мне вдруг нестерпимо захотелось уже сегодня выскочить замуж. Только бы скорей распрощаться с моим любящим семейством.
Я послушно кивала в такт словам матери, втайне моля богиню, чтобы эта проповедь поскорее закончилась.
Но баронессу, кажется, понесло.
— И еще, дорогая, постарайся как-то подтолкнуть его светлость к мысли, что неплохо бы побеспокоиться и о твоих младших сестрах. Как-никак им уже исполнилось восемнадцать.
Соланж и Лоиз горестно завздыхали, словно уже завтра их могли записать в старые девы, и только де Шалон был способен осчастливить их, вселить в юные сердца какую-никакую надежду.
— К тому же теперь мы одна семья, и его светлость не меньше меня должен заботиться о своих родственницах, — важно заметила родительница. И еще неизвестно, сколько она могла бы нести подобную ахинею, но тут в комнату прошмыгнула Мари.
Добродушное лицо служанки озарила улыбка.
— Доброе утро, мадемуазель, — присела девушка. — Его светлость изволит позавтракать вместе с вами в саду. Мне было велено помочь вам одеться.
Ну, раз изволит, значит, будем завтракать.
Мама не стала задерживаться, ушла, забрав с собой, хвала Единой, и близняшек. Только поравнявшись со мной, тихонько напомнила, что отныне вся ответственность за безоблачное будущее сестер лежит всецело на моих хрупких плечах, и я окажусь распоследней эгоисткой, если не помогу Соланж и Лоиз уже в этом году (хорошо хоть не в этом месяце) обзавестись достойными спутниками жизни. И чем родовитее и богаче, тем лучше.
Проводив родственниц взглядом, я безнадежно вздохнула и отправилась в купальню. Превращаться из чучела в писаную красавицу.
Все ради колдовских глаз его колдовской светлости.
Моран ждал меня в одной из многочисленных беседок парка, чьи ажурные купола виднелись из окон моей спальни. К беседке вела усыпанная щебнем дорожка. В обрамлении кустарников, по форме напоминавших сферы, она выглядела ухоженной и нарядной. На фоне зелени выделялись белоснежные статуи обнаженных девиц, стыдливо прикрывавшихся фиговыми листиками.