– Леди и джентльмены позвольте представить вам Илу Трено, – сказал учитель, первым направляясь к трапу. – Она и я ваши сопровождающие на экскурсии по Запретному городу. Добро пожаловать на борт.
Я мельком отметила раскосые глаза и выступающие скулы жрицы. Имя, характерное для жителей Верхних островов в сочетании с совершенно обычной фамилией. И полное отсутствие акцента.
Через несколько минут, мы убедились, что Отес был прав, трясло на гондоле еще больше. Даже несмотря на маневрирование.
– Да, что ж это такое! – Тара бросилась собирать слетевшие с пояса пузырьки.
– Это называется конфликтом воздушных потоков, – пояснил магистр. – Не волнуйтесь, у нас опытный пилот, он справится, а если нет…
– Похороны за нас счет, – буркнул Оли. – Мы уже в курсе.
Я обнаружила, что сижу на лавке между Гэли и Коррином, вцепившись в перила, и лишний раз боюсь пошевелиться.
Ненавижу летать! Нет, неправильно. Леди не может ненавидеть, она лишь может считать некоторые вещи неприемлемыми. Так вот, я считаю неприемлемым, что эти гигантские кабачки принимают в свое нутро людей, а потом трясут их, как созревшие семечки.
– Кто знает, почему Запретный город называют «запретным»? – милорд Виттерн облокотился на подоконник и посмотрел в окно.
Сейчас к нам была обращена чистая половина его лица с правильным и тонкими чертами лица аристократа, из-за которого, наверняка, пролилось немало женских слез. А спустя миг магистр обернулся, и наваждение рассеялось. Правую половину лица мужчины наискось перечеркивал бугристый шрам. Он начинался у линии волос, пересекал бровь, веко, щеку и касался губ.
– Потому что его запрещено посещать? – высказала предположение Рут.
– Ну, это на поверхности, мисс Ильсеннинг. А можете ли вы копнуть глубже? – лицо милорда скривилось, или он пытался улыбнуться, из-за шрама не понять. – Не разочаровывайте меня, мы над Запретным городом уже неделю, все ваши разговоры только о нем и о затворнике. Неужели, никто не сходил в библиотеку и не поинтересовался историей города?
Гондолу дирижабля в очередной раз тряхнуло, и мысли о библиотеке начисто вылетели из головы. Хотя, их и так было немного.
– Рут, права. Город назван так, – неожиданно для всех ответила Гэли. – потому что его нельзя посещать. Тот, кто останется в городе после заката…
– Умрет? – испуганно спросила Мерьем.
– Нет, – ответила подруга таким тоном, словно смерть для этого кого-то была предпочтительнее. – Не захочет возвращаться обратно. Не важно есть ли у него титул, состояние, дом, семья или обязательства, он останется в Запретном городе навсегда.
– Но мы же маги, – возразил Оли и едва не свалился с лавки, когда дирижабль качнулся. – Нас даже болезни не берут.
– Маги… не маги, – еще тише ответила подруга, – не имеет значения.
– Я думала, это бабкины сказки, – сказала Мэри, и Коррин закивал.
– А как же князь? – нахмурилась Дженнет, – Он тоже не может? Тогда какой же он князь?
– Какие опасные речи вы ведете, герцогиня, – ответил Йен Виттерн. – Особенно в свете того, что если правящая династия прервется, то первым претендентом на мраморный трон станет ваш отец. Хотя, есть еще один род, не уступающий вам в древности. И в этом роду, в отличие от вашего, есть наследник мужского пола. – Милорд выпрямился и посмотрел на меня. Они все посмотрели на меня.
Опять эти разговоры о крови и наследовании. А ведь, совсем недавно кто-то пытался этого наследника мужского пола устранить, когда моего брата и отца засыпало в шахте [2].
К тут же горлу подкатила тошнота, и остро захотелось на землю. Даже если это будет земля Запретного города.
– Перестаньте пугать студентов, милорд Виттерн, – хихикнула жрица. – Затворник снимет голову любому, кто усомниться в его праве на трон. Сила крови князя такова, что он может ходить, где хочет. Хоть по проклятым островам, хоть по Запретному городу. Еще бы женился, цены бы ему не было.
– Так он, небось, старый уже, – высказалась Тара и тут же зажала себе рот рукой.
– Ровесник милорда, – ответила жрица, посмотрев на магистра Виттерна.
– А если вы все же сомневаетесь, герцогиня, – Учитель словно не слышал высказывания Тары. – Могу вас обрадовать, князь посещал Академикум и Льеж совсем недавно, на дни Рождающихся Дев. Это я знаю совершенно точно, так как сам организовывал охрану.
– Значит, мы можем и не вернуться? – воскликнула Мерьем, которую, видимо, не интересовал князь.
– А вы планируете заночевать в Запретном городе? – удивился милорд Виттерн, – Жаль, что не могу порекомендовать хорошую гостиницу, там их попросту нет.
– Не вижу ни одной причины, по которой мне захочется остаться в этом захолустье. – Герцогиня тоже выглянула в окно, а у меня от одного ее вида закружилась голова.
– Но, тем не менее, люди остаются, – ответила жрица. – Не считая князя, после внеплановой ночевки в запретном городе, обратно вернулось только восемь жриц.
– Восемь жриц? – удивилась смуглянка Рут.
– Интересное совпадение. – Нахмурился Отес.
– Очень, особенно если учесть, что это не совпадение, мистер Гиро, – ответил магистр. – Только служащие Девам могут выдержать ночь в Запретном городе и остаться собой.
– Остаться собой? – нервно спросила Мерьем. – А кем становятся остальные?
– В наших архивах они получили название «других людей», – пояснила жрица.
– Моя матушка так аристократов называет, – добавил Отес, а Дженнет фыркнула.
По стеклу кабины застучали первые редкие капли начинающегося дождя.
– Люди и в самом деле становятся другими. – Вздохнула сидящая рядом Гэли. – То, что было важным ранее, утрачивает ценность, словно человека разобрали, а потом собрали заново, перепутав в голове некоторые детали.
– И маги ничего не могут с этим поделать? – возмутился Оли, хватаясь за поручень, ветер швырнул на стекла прозрачные капли.
– Конечно, маги ничего не могут, – жрица хихикнула. – А у нас в Посвящении [3] Запретному городу целая лаборатория работает.
– Вы читали этих «других людей»? – требовательно спросила герцогиня. – Что с ними не так?
– Читали и продолжаем читать. – Жрица оглядела притихшую группу. – И до сих пор не знаем, что с ними случается в эту переломную ночь. В воспоминаниях нет ничего, за что можно было зацепиться, хотя, мы и разобрали их на фрагменты. – При этих словах Мэрдок поморщился. – И все равно ничего. Обычная ночевка, ну, как обычная… Забьются в какую-нибудь нору, сидят трясутся, перед рассветом не выдерживают и засыпают, а по утру…
– Как вообще это происходит? – спросила Тара, а Гэли закусила губу. – Просыпаешься и думаешь, как было бы хорошо, прикупить в этом чудесном краю домик по бросовой цене?
– Примерно, – кивнула Илу. – Воспоминания о прежней жизни отдаляются и становятся неважными, как память о детстве. Мол, было и прошло. Все внимание концентрируется на происходящем здесь и сейчас. Это место, земля, здания и даже горы становятся важнее всего остального. Со временем это чувство крепнет, а воспоминания наоборот тускнеют, почти стираются, становятся размытыми картинками без эмоциональной окраски.
– А если взять такого «другого» и не слушая привезти домой? – спросила Рут.
– Бесполезно, – ответила вместо жрицы Гэли. – Придется сажать на цепь, иначе сбежит и вернется в Запретный город.
– То есть соображать эти «другие» не перестают? Знают, где купить билет на дирижабль? Знают, что это стоит денег и в какой стороне север? – уточнил Отес, бессознательно шевеля пальцами, словно ему не хватало пера и бумаги, чтоб начать записывать очередную лекцию.
– Во всем остальном «другие» остаются полноценными людьми, – ответил ему Йен Виттерн. – Они едят, спят, женятся и торгуют. Скоро сами увидите.
– Похоже на выдумки для обывателей, чтобы люди и нос в Запретный город не совали, – протянула герцогиня.
– Похоже, – не стал спорить учитель.