Он рассказал не всё. Я знала, что может существовать ещё очень много всего.
Мой разум в фоновом режиме всё ещё обдумывал его последнюю фразу, пытаясь вычленить её точный смысл. Я пыталась решить, присутствовал ли там посыл, который я не до конца услышала — нечто более срочное, чем гипотетическое «когда-нибудь».
Он серьёзно говорил по поводу других людей?
Прозвучало это чертовски серьёзно.
Я знала, что прямо сейчас он вряд ли пойдёт на такое, и хоть теоретически я согласна была повременить с этим разговором, лишь бы он озвучил главные вопросы, я невольно гадала, что же там ещё могло ожидать.
Дело действительно сводилось к другим людям?
— Я не хочу трахать никого другого, Элли.
Я подняла взгляд, посмотрев ему в глаза.
Я не задумывалась по-настоящему о том факте, что он был видящим, что он нависал надо мной, наблюдая, куда меня заносят его слова, и наверняка читая большую часть моих мыслей. Когда я посмотрела ему в глаза, Ревик наградил меня тяжёлым взглядом. Я чувствовала в нем ревность, что ещё сильнее сбивало меня с толку.
Я также чувствовала, что он злится на себя за эти слова, за то, что вообще поднял эту тему.
И все же я не могла заставить себя закрыть вопрос.
— Должно быть, ты думал об этом, — сказала я, изучая его прозрачные радужки. — Ты же поднял тему. Ты поднял её сейчас. Здесь. Должно быть, что-то приходило тебе на ум, даже если это всего лишь…
— Я сказал это для тебя, — в его глазах и голосе проступило более явственное предостережение. — Я сказал это для тебя, Элли. Не для меня. Я давал тебе знать, что я рассматриваю возможность дать тебе это, если ты меня попросишь. В теории. Позднее. Не сейчас. Сейчас я к этому не готов.
В этот раз мне оставалось лишь таращиться на него.
Он сказал это для меня?
С чего он вообще взял, что я захочу быть с другими людьми?
Я никогда не была той, которая искала экспериментов с другими людьми. Но когда я обдумывала возможности, включая те вещи, о которых просил меня Джейден, пока мы всё ещё были вместе, и когда он проходил свою «экспериментальную» фазу, мне вдруг вспомнилось кое-что.
Когда я в этот раз встретилась взглядом с Ревиком, его глазами можно было резать стекло.
— Прости, — тут же выпалила я. — Ревик…
— Закрывай свои бл*дские мысли щитами, если не можешь не думать об этом придурке.
Прикусив губу, я ничего не сказала. Я старалась не обижаться на его тон.
Он предупреждал меня, что мы можем быть гиперчувствительными. Мы оба.
— Прости, — сказал Ревик.
Я покачала головой, отмахнувшись, но не ответила.
Поскольку я всё ещё балансировала на грани панической атаки от того, что он упомянул гипотетическое присутствие в нашей постели других людей, я не могла утверждать, что он отреагировал слишком резко. В любом случае, Ревик уже ясно дал понять, что у него «проблемы» с моим бывшим парнем. Он не так прямолинейно объяснял, что это за проблемы, но я определённо уловила посыл.
Когда выражение его лица не смягчилось, я подумала сказать что-то ещё, затем решила, что не стоит.
Я решила, что мы достаточно поговорили.
Не дав ни одному из нас шанса передумать в этот раз, я вместо этого опустилась ниже по телу Ревика, обхватив его ладонью, а другой рукой стиснув его бедро.
Затем я провела языком по его члену, пробуя на вкус всю его длину.
Всё его тело содрогнулось.
Ревик задержал дыхание.
Я не стала ждать остальной его реакции. Вместо этого я снова лизнула его, а затем взяла в рот по-настоящему, расслабив горло и приняв его полностью.
Ревик издал полный неверия стон.
Его рука сжалась в моих волосах. Выгнув спину, он попытался определиться со своей реакцией. Я чувствовала, как он старается решить, стоит ли ему сесть, перекатиться и стоит ли ему вообще шевелиться. Когда я во второй раз взяла в рот всю его длину, он издал шокированный звук, крепче стиснув мои волосы.
— Элли… подожди… подожди… gaos, жена… подожди… пожалуйста…
Сорвавшись, он издал стон, все ещё оттягивая меня за волосы.
В этот раз я подчинилась, подняв голову.
Как только я оторвалась от него, Ревик несколько секунд лишь задыхался, глядя остекленевшими глазами в никуда. Когда он поднял взгляд, я посмотрела на него, но он лишь покачал головой, застонав.
— Я удлинюсь… я удлинюсь, жена. Прости. Я не могу это сдержать.
Когда я посмотрела вниз, его член пульсировал в моей руке.
Твёрдый кончик, который назывался hirik или «шип» на прекси, языке видящих, на моих глазах показался из головки его члена. Я продолжила поглаживать его.
Он был большим. Я упоминала это?
Мой новоявленный муж был отнюдь не маленьким по мужской части — вообще не маленьким.
Честно говоря, я не знала, что я чувствовала по этому поводу.
Как и большинство других вещей, с тех пор как мы с Ревиком начали это все, мне это нравилось и одновременно пугало, заставляло думать о других, с которыми он был. Хотя я возбуждалась просто от взгляда на его член, не говоря уж о том, чтобы ощущать его в себе.
В то же время логически я не знала, к чему отнести его относительно других видящих. Я не знала, был ли его размер обычным для мужчин-видящих, поскольку Ревик стал моим первым. Я не знала, был ли он средним, меньше среднего… Я лишь знала, что он был крупнее любого человека, с которым я бывала.
У него также была немного иная форма, но достаточно похожая на человеческую, чтобы разница была не катастрофической. Эта форма определённо попадала в категорию интересного, а не пугающего или отталкивающего.
Ревик крепче стиснул мои волосы, пока я смотрела на него в свете пламени.
Я чувствовала, что он хочет вновь ощутить на себе мой рот. Я чувствовала, что ему нравится, как я на него смотрю, но ему хотелось, чтобы я начала снова, когда он уже удлинился.
Он хотел этого так сильно, что с трудом сдерживался, чтобы не попросить.
Мне тоже этого хотелось. По какой-то причине мне нравилось заставлять его ждать. А ещё мне очень нравилось смотреть на него. Отличия, которые я видела в нём, сейчас меня возбуждали.
Должно быть, Ревик услышал эти мысли, потому что он издал стон и в этот раз заговорил на прекси, языке видящих, который я всё ещё не знала.
— Gaos… l’lenntare… jurekil’a, ilya… milaya [1], gaos…
Меня все ещё возбуждало, когда он говорил на языке видящих.
И неважно, что я по-прежнему знала лишь некоторые слова.
В данной тираде я поняла «бл*дь», «боги» и «пожалуйста».
Когда я снова взяла его в рот, Ревик издал надрывный звук.
— Gaos… осторожно! — прохрипел он. — Бл*дь. Будь осторожна, Элли… жена.
Его голос умолк, когда я обвела языком этот жёсткий шип.
От Ревика я знала, что нервные окончания в нем были безумно чувствительными вопреки тому, что на ощупь шип напоминал почти кость или хрящ. Когда я продолжила целовать его там, затем посасывать, затем стала постепенно брать его все глубже и глубже, все его тело обмякло. За считанные минуты Ревик как будто утратил контроль над всеми базовыми моторными функциями
А ещё он полностью умолк.
Опирая верхнюю часть туловища на руку, он источал какую-то растерянную покорность, которая лишь сильнее возбуждала меня. Ещё через несколько минут ладонь, поддерживавшая верхнюю часть его туловища, соскользнула, вынуждая Ревика опереться на локоть… затем лечь на спину.
Его другая рука оставалась в моих волосах, но он больше ничего не говорил.
Он как будто наполовину отключился. Однако его дыхание становилось все тяжелее, он уже откровенно задыхался, лёжа там и стискивая мои волосы.
— Я люблю тебя, — сказал Ревик, когда я не остановилась. — Прости, что я разозлился… Я прошу прощения за свои слова. О Джейдене.
«Эй, перестань, — я заговорила через свой разум, чтобы не пришлось выпускать его изо рта. — Не зацикливайся на этом, Ревик. Не беспокойся ни о чём. Не думай больше ни о чём».