Родственники Эдварда приложили максимум усилий, чтобы отговорить его от брака с ней. Когда же им это не удалось, они прибегли к угрозам, и Эдвард обо всем узнал. Так что предпринятые им шаги в защиту интересов своей молодой жены отнюдь не были чрезмерными.
Теперь Ванесса первая согласилась бы, что оставаться в Англии — непозволительная глупость. Зачем испытывать судьбу? Новоявленный герцог не станет спокойно сидеть и наблюдать, как большая часть состояния Флемингов уплывает у него из рук. Он сделает все возможное, чтобы заполучить ее обратно, а став герцогом Итонским, приобретет огромную власть. Но Эдвард был тверд в своем решении: Морис и его алчная семейка не получат ничего, кроме майората. Все остальное достанется Джослин за ее верность и бескорыстную преданность ему.
Если кто и нуждался сейчас в советах и указаниях Ванессы, так это юная девушка с заплаканными глазами. Джослин не хотела покидать Англию и все, что было ей дорого. Она непрерывно спорила с мужем с тех самых пор, как он впервые предложил ей уехать. Она, как ребенок, боялась неизвестности, не осознавая, какая опасность грозит ей, если она останется и попадет во власть Мориса. Ванесса же, наоборот, понимала все слишком хорошо. Господи помилуй, даже подумать об этом страшно! Джослин скоро станет вдовствующей герцогиней, а жена Мориса — новой герцогиней Итонской. В итоге титул Джослин ей мало поможет, если Морис сумеет наложить на нее лапу.
— Ваша милость! — В дверях нерешительно стояла экономка. Рядом с ней виднелась фигура личного врача королевы. — Ваша милость!
Потребовалось сказать еще раз «ваша милость!», чтобы оторвать Джослин от тягостных раздумий. Ванесса видела, что девушка все еще лелеет надежду, хоть и слабенькую. Но ей хватило одного взгляда на врача, чтобы надежда окончательно умерла.
— Как скоро? — почти беззвучно спросила Джослин.
— Нынче ночью, ваша милость, — ответил старый доктор. — Мне очень жаль. Мы знали, что это лишь вопрос времени… Он умолк.
— Могу я его увидеть?
— Безусловно. Он зовет вас.
Джослин кивнула и расправила плечи. Если она чему и выучилась у своего мужа за прошедший год, так это гордой осанке и определенной самоуверенности, соответствующей ее высокому положению в обществе. Она не заплачет, ни за что не заплачет на глазах у прислуги. Вот когда останется одна…
Ему ведь всего пятьдесят пять лет! Когда Джослин впервые встретилась с ним четыре года назад, его каштановых волос едва коснулась седина. Он приехал в Девоншир, чтобы приобрести гунтера у ее отца. Она тогда порекомендовала ему менее броскую лошадь, и Эдвард последовал именно ее совету, а не отцовского коневода. Предложенный ею гунтер был на редкость выносливым и спокойным. Эдвард не пожалел о своем выборе.
На следующий год он снова приехал за парой скаковых лошадей. И вновь прислушался к ее рекомендации. Джослин это ужасно польстило. Она хорошо разбиралась в лошадях, выросла среди них, но никто не принимал ее всерьез по причине слишком юного возраста. Однако на Эдварда Флеминга ее познания и уверенность произвели большое впечатление. Чистокровные верховые скакуны, которых она продала ему, принесли немало денег. Он опять не был разочарован. Постепенно они подружились, несмотря на столь значительную разницу в возрасте.
Едва прослышав о смерти отца Джослин, Эдвард примчался к ней и сделал ей предложение, от которого она не могла отказаться. Это было вовсе не непристойное предложение. Эдвард уже знал, что жить ему осталось недолго. Врачи давали ему не больше нескольких месяцев. Ему нужна была спутница, верный друг, кто не остался бы равнодушен к его уходу и пролил слезу на могиле. Друзей у него хватало, но никто не был достаточно близок.