— Чуть-чуть. Как раз настолько, чтобы можно было найти это место.
Она опустила руку и улыбнулась юноше.
— Ты можешь поцеловать меня сюда, и мне станет лучше. Если, конечно, тебе нужен особый повод.
Томми не нуждался в особом поводе. И они оба знали, что сейчас случится то прекрасное, что происходило между ними раньше, а может быть, и еще более прекрасное, обостренное тем испугом, который оба только что пережили.
Все так и было. Но на этот раз кое-что изменилось, хотя влюбленные об этом и не подозревали.
На этот раз за ними наблюдали, причем наблюдающему не мешали окружавшие их укромное место деревья и кустарники. За ними внимательно следило существо, куда более ужасное, чем те, которые являлись им в самых страшных снах.
Глава вторая
Мозговик наблюдал за происходящим с жадным интересом. Его интерес диктовался не похотью; он даже и не понял бы смысл этого слова. У мозговика не было пола. Особи его вида размножались делением подобно низшим формам живых существ Земли, например — бактериям.
Однако, как уже было сказано, он наблюдал за происходящим, как будто и в самом деле был охвачен похотью, потому что понял, что тут происходит. У него сразу возникла надежда приобрести подходящего хозяина, причем очень скоро. Он знал (частью из собственного опыта, частью от других) о тысячах миров, где обитали существа, подобные этим, совокупление которых протекало примерно так же. Ему было известно, в частности, что после подобного полового акта у них часто возникает сильное желание заснуть. И не потому, что половой акт их сильно утомлял, а потому, что разумные существа с аналогичной репродуктивной системой испытывают после совокупления сильное эмоциональное пресыщение, способствующее сну.
Если одно из этих существ заснет, он получит хозяина. Он решил, что если заснут оба, то он выберет самца, поскольку тот был больше и сильнее. Возможно, он обладал и более развитыми умственными способностями.
Через некоторое время они и вправду расслабились и надолго затихли, так что надежда мозговика усилилась. Затем они вновь зашевелились, обменялись несколькими поцелуями и что-то прошептали друг другу. После этого, приняв расслабленные позы, они вновь затихли.
Самка заснула первой, так что он мог легко войти в нее, однако самец, закрыв глаза, дышал ровно и медленно — видно, что он был на грани сна, так что мозговик выжидал.
Наконец, самец заснул, и тут мозговик вошел в его мозг. Произошла короткая, но яростная схватка, в ходе которой личность Томми Хоффмана, занимавшая до этого мозг, пыталась сопротивляться. Подобная борьба почти всегда сопровождала вселение мозговика в разумное существо. В случае с животными сопротивление было ничтожным — например, ему потребовались какие-то микросекунды, чтобы вторгнуться в маленькое четвероногое существо, что он сделал примерно час назад. Чем более интеллектуально развитым был потенциальный хозяин, тем труднее оказывалась борьба; ее продолжительность зависела от уровня интеллекта хозяина тела.
На этот раз схватка продолжалась примерно секунду, что являлось обычным временем для существ со средним уровнем развития умственных способностей. Затем он завладел мозгом Томми Хоффмана и благодаря этому обрел власть над его телом. Что-то от Хоффмана все еще оставалось в мозге, но, будучи запертым и беспомощным, он не имел возможности управлять телом и чувствами, которые буквально секунду назад полностью принадлежали ему. Мозговик захватил все, и лишь смерть могла принести освобождение. Смерть Томми или смерть мозговика.
Теперь в распоряжении мозговика находились все воспоминания Томми и все его знания. Требовалось, однако, определенное время, чтобы все усвоить, обдумать и выработать план действий. Сначала нужно было сделать самое главное.
Самым главным было — перенести собственное тело в укромное место, где бы оно оставалось в безопасности. Прежде, чем другой человек или другие люди (мозговик мыслил теперь словами Томми) найдут и уничтожат его.
На время мозговик отбросил все лишнее и начал рыться в мыслях и воспоминаниях Томми, чтобы найти там сведения о подходящем месте для укрытия, и скоро нашел их. Оказывается, в полумиле отсюда, в лесу, у подножия холмов была пещера, небольшая и совсем незаметная снаружи. Томми обнаружил ее еще девятилетним мальчиком и привык считать своей пещерой. Он никогда и никому ее не показывал и был уверен, что о ней никто не знает. Дно пещеры было песчаным, что также являлось преимуществом.
Очень осторожно, чтобы не разбудить девушку (он, разумеется мог бы ее задушить, но это создало бы излишние осложнения, хотя мозговик и не испытывал никаких симпатий к низшим существам, но он не совершал бессмысленных убийств), мозговик встал и вышел на дорогу Поскольку сейчас важно было не терять ни секунды — в любое время на дороге мог кто-нибудь появиться, — он не стал одеваться На Томми были только синие носки, все остальное — туфли, трусы, брюки рубашка лежали там, где он их оставил, когда разделся Прежде, чем раздвинуть кусты и выйти из укромного места, он оглянулся, чтобы убедиться, что девушка все еще спит. Она спала совершенно раздетой. Даже носков на ней не было, потому что она пришла сюда в сандалиях на босу ногу. От Томми он узнал, почему они не оделись после полового акта. Солнце приятно согревало их обнаженные тела, а кроме того, Томми рассчитывал, что после короткого сна — после небольшого приятного отдыха — он сможет попробовать проделать все это еще раз. По всей видимости, этим существам совокупление доставляло большое удовольствие. Судя по всему, им нравилось также видеть друг друга обнаженными и прикасаться к нагому телу партнера, хотя в обыденной жизни они неизменно носили одежду.
Мозговик подобрал на дороге свое тело и быстрым шагом пошел по направлению к пещере, о которой узнал от Томми. Ей суждено было стать для него укрытием, хотя бы ненадолго.
Обследуя мысли Томми, он нашел ответ на вопрос, который его чрезвычайно интересовал, — почему Томми и девушка, увидев его на дороге, не остановились, чтобы разглядеть получше. Оказывается, на первый взгляд сверху он чем-то напоминал создание, которое на Земле (теперь он знал, что именно так называется эта планета) зовется черепахой. Да, он был похож на черепаху примерно пяти дюймов в длину, у которой голова и лапы спрятаны под панцирем. Черепахи очень медленно передвигались и не обладали интеллектом; они не причиняли беспокойства людям, и те их не трогали. Правда, они, оказывается, были съедобны — он тут же наткнулся на понятие «черепаховый суп» и ощутил его вкус, — но человек, не занимающийся профессионально отловом черепах, вряд ли захватил бы домой черепаху такого размера и веса. Она весила бы примерно два фунта, то есть столько же, сколько и сам мозговик, однако в ней содержалось всего лишь несколько унций съедобного мяса, а этого было явно недостаточно даже для голодного человека, чтобы тратить время и силы на ее разделку и приготовление.
Итак, это случайное внешнее сходство спасло его. Да еще поведение полевой мыши, когда он стал ее хозяином. То, что он проделал с полевой мышью, оказалось совершенно правильным, хотя он исходил из ошибочных предположений — еще одна счастливая случайность. Юноша и девушка не испугались мыши, хотя, впрочем, и не стали сгонять ее с дорожки. Однако после того, как мышка укусила девушку, взявшую ее в руки, а затем напала на юношу, оба заволновались. Они испугались болезни «бешенство», чем полевка могла заразить девушку Страх побудил Томми поторопить Шарлотту в укромное место, где они могли бы проверить серьезность укуса; в противном случае они продолжали бы идти по дорожке не спеша и остановились бы, когда девушка сказала «Смотри-ка, черепашка!» Если бы они взяли «черепашку» в руки и хорошенько ее рассмотрели, то поняли бы, что перед ними какая-то необычная черепаха Тут для мозговика могла возникнуть серьезная опасность, потому что влюбленные наверняка заметили бы явные отличия поднятого с дороги создания от любой известной им черепахи. Вместо пластрума, или нижней раковины, под щитком перед ними предстал бы сплошной панцирь без отверстий для головы и лап. Вполне могло случиться, что им, или еще кому-нибудь, могло придти в голову расщепить или расколоть этот панцирь, чтобы посмотреть, что находится внутри. А это означало бы конец для мозговика. Даже если он имел бы в этот момент хозяина, то все равно неминуемо погиб — как в хозяине, так и в собственном теле. Его личность, которая осуществляла контроль над носителем разума, не могла существовать самостоятельно.