— Мама сказала, что если не хочешь ехать в аэропорт зеленой кикиморой, то должна поторопиться!
Насчет зеленой кикиморы это уже явная отсебятина, но к совету стоило прислушаться, поэтому принялась за сборы. Надраивая суперотбеливающей пастой зубы, я сонно пялилась в зеркало, разглядывать свое отражение.
Результатом осмотра осталась в общем и целом довольна. Светлая, без единого изъяна кожа, большие серо-голубые глаза в опушке густых ресниц, длинные золотисто-пшеничные волосы и стройная фигура. Отбросив ложный стыд, смело могу сказать, что к своим девятнадцати годам я неплохо сохранилась. А все благодаря здоровому образу жизни: я не курю, не злоупотребляю алкоголем, время от времени, поборов лень, занимаюсь спортом. Единственное, что могу себе иногда позволить, — это бутылочку хорошего пива под псевдоитальянскую пиццу.
Яцинт снова заколотил в дверь, отвлекая от созерцания и глупых размышлений. Пришлось открывать. Отвесив на ходу ему дружеский подзатыльник, вернулась к себе, чтобы переодеться.
Вскоре я уже спускалась на кухню, ведомая умопомрачительным ароматом свежеиспеченного вишневого пирога — фирменный рецепт бабушки.
Настроение было просто чудесным! Сейчас вкусно позавтракаем и в путь. Мои родители — помешанные на древностях археологи — конец августа вознамерились провести в Словакии, на развалинах какого-то допотопного замка. Я, хоть и училась на Историческом факультете, особой любви к археологии не питала. А вот путешествовать обожала.
Уломать предков взять меня с собой оказалась несложно. Всего-то и пришлось немного поныть и пожаловаться на то, как мне, бедненькой, без них здесь будет одиноко. Моя лучшая подруга Изка, с которой прошли все мои детство, отрочество и недавняя юность, уже неделю как валялась на пляжах Турции. Приятели по универу тоже разъехались кто куда. И проводить последние летние деньки в полупустом городишке в компании бабушки и младшего брата мне, если честно, не улыбалось. Лучше уж терпеть предков в Словакии.
Спустившись на первый этаж, собиралась пересечь небольшой коридор, что вел на кухню, когда услышала доносящиеся из отцовского кабинета тревожные голоса.
— Аня, мне не по душе эта затея, — говорила бабушка.
— Ехать туда — безумие! — поддакивал теще отец.
На цыпочках приблизившись к дверям с красочными витражами, я затаила дыхание. Скверную привычку подслушивать пока никак не удавалось изжить.
— Успокойтесь вы оба! — пыталась отбиться от дружных нападок мама. — Ну сколько можно?! Мы это уже сто раз обсуждали! Прошло столько лет. О нас уже все забыли.
— Позволь мне с тобой не согласиться, — взволнованно и даже, как мне показалось, с долей упрека сказала бабушка. — Я многим пожертвовала, чтобы у тебя с Виктором была спокойная, безопасная жизнь. А ты из-за какой-то реликвии готова рискнуть всем!
— Да и сомнительно, что после стольких столетий там что-нибудь сохранилось, — не унимался отец. Он редко заводился, почти никогда не повышал голос, но сейчас я чувствовала, что папа на грани. — Аня, мы просто потратим впустую время.
— Он должен быть там! — в запальчивости выкрикнула маман и уже немного тише добавила: — Если Эржебет действительно спрятала его…
— Опять подслушиваешь! — пропищал мелкий вредитель с лестницы.
Я показала Яци кулак, таким образом предупреждая, чтобы не думал ябедничать, и шустро дернула на кухню, пока меня не поймали на горячем.
Это был не первый странный разговор, случайной свидетельницей которого мне довелось стать. От меня явно что-то скрывали. Причем не один год. Единственное знала точно: эти тайны были родом из далекого прошлого.
Сколько раз я пыталась разговорить родителей и бабулю. Спрашивала, что подвигло их покинуть родную Венгрию. Но эти партизаны либо отмалчивались, либо долдонили одно и то же:
— Получили выгодное предложение и решили перебраться в Россию.
Под выгодным предложением папа подразумевал должность декана Исторического факультета нашего универа, в который я имела несчастье поступить. Маме досталось место в историческом музее, и вот уже много лет она является его бессменным директором.
Спустя минут пять родители в сопровождении бабушки вошли на кухню. Все трое дружно растягивали губы в фальшивой улыбке и старательно делали вид, что все друг другом довольны. Я тоже привычно притворилась, что ничего не знаю и ни о чем не подозреваю, потому как вытянуть из предков правду давно отчаялась. Все попытки разговорить их ни к чему, кроме ссор, не приводили. А сейчас мне не хотелось портить ни себе, ни им настроение.
Посему, запретив себе думать о семейных секретах, потянулась за вторым кусочком песочного пирога.
Глава 2. Забытые предания
Словакия
Самолет шел на посадку. Пушистые облака, навевавшие мысли о сладкой вате, стали редеть, цветные кляксы на земле приобретать очертания полей и лесных массивов, чередующихся с крошечными, похожими на игрушечные домами. Послышался приятный голос бортпроводницы, возвестившей, что наш полет подходит к концу.
Было около часа, когда мы, забрав багаж и преодолев сутолоку, покинули здание аэропорта. Отец набрал номер своего старинного приятеля, который должен был встретить нас и отвезти в Нове-Место-над-Вагом — небольшой городок на западе Словакии. Что-то протараторив в трубку на родном венгерском, папа получил исчерпывающий ответ и отсоединился.
— Марцель уже ждет нас, — взглядом обвел он прилипшие к тротуару автомобили. Заметив полноватого мужчину средних лет, показавшегося из внедорожника, радостно помахал ему в ответ.
Обняв маму и сердечно пожав руку отцу, которому едва доставал до плеча, мужчина с интересом посмотрел на меня.
— А это, я так понимаю, Эрика. Очаровательная девушка, — польстил мне венгр. — Так похожа на мать. Настоящая красавица!
— Спасибо, — смущенно потупилась я.
— Корвин Марцель, — представил своего друга папа. — Мы знакомы еще со студенческой скамьи.
— Вместе прогуливали занятия и ударяли за хорошенькими студентками, — рассмеялся Корвин, и вокруг его карих лучистых глаз собрались мелкие морщинки. — После университета наши пути разошлись. Я переехал жить в Словакию, а Кальман с молодой супругой удрал в Россию.
— Значит, папа был не таким уж прилежным студентом, как говорит? — спросила я по-венгерски.
— Похвально, что вы знаете язык своих предков, — оценил мои лингвистические способности Корвин. — И да, в студенческую пору Виктор был тот еще разгильдяй.
— Ну хватит! — шутя, пихнул приятеля в бок папа. — Не порть мой родительский авторитет. Я ведь должен подавать дочери пример.
Марцель хмыкнул, а мама хитро усмехнулась:
— По крайней мере, теперь понятно, от кого Рика унаследовала патологическую тягу к пересдачам. — Повернувшись к улыбающемуся во все тридцать два зуба приятелю, добавила: — Ну что, в путь? Мне бы хотелось успеть сегодня побывать на развалинах.
— Конечно, конечно, — засуетился толстячок.
Одетый явно не по погоде, в костюм-тройку, он пыхтел и обливался потом, перетаскивая наши вещи в багажник. Особенно пришлось поднапрячься, утрамбовывая между сумок мой двадцатикилограммовый баул — розовый чемоданчик, в который я непонятно зачем ухитрилась запихнуть почти весь свой гардероб. Мало ли, вдруг поиски древностей затянутся на неопределенный срок…
От предложения отца помочь с багажом Марцель отказался, заявив, что мы его гости и его долг обеспечить нам комфортное пребывание в Словакии. Забравшись в огромного черного монстра, мы дружно хлопнули дверцами, и машина, взвизгнув покрышками, сорвалась с места. Марцель включил радио. Тихая, расслабляющая музыка удачно служила фоном для беседы.
— Все формальности улажены. Можете спокойно приступать к изучению развалин.
— Марцель, ты — чудо! — чуть не захлопала в ладоши мама. — Что бы мы без тебя делали!
В зеркале заднего вида отразилась добродушная улыбка венгра:
— Искали бы другой способ подобраться к катакомбам замка. С вашим упорством, Кальманы, никакие преграды не помеха.