- А где ты сейчас живешь? - Поинтересовался Дикки.
- Дом моего отца находится в Котсуолде. - Боллз посмотрел на деревенскую бабу, проходящую мимо них, вероятно, ей было лет за сорок, но из-за одутловатого лица точный возраст по ней было не определить. Она шла в сторону ломбарда на два магазина ниже. Он потер свою промежность, думая, что это может быть весело. - Он умер, когда я был в тюрьме, какая-то болезнь, о которой я никогда не слышал, называется гепатитом. - Но он произнес слово как "хеппататикс"
- Черт, Боллз. Мне очень жаль это слышать.
- Бля, дружище. Я рад, что этот ублюдок сковырнулся. Все, что он когда-либо делал для меня, это бил по заднице и запирал в шкафах, когда трахал очередную шлюху. Я унаследовал дом и все дерьмо в нем, не то, чтобы это было много, но всё же.
Теперь нужно упомянуть, что Боллз и Дикки были друзьями в подростковом возрасте, оба посещали среднюю школу Клинтвуда, и они оба пошли бы в одну и ту же среднюю школу, если бы их не отчислили в седьмом классе. Эти двое погрузились в череду мелких преступлений, умышленных сексуальных и наркотических злоупотреблений и разных хулиганств.
- Так что ты теперь будешь делать? - Спросил Дикки.
Боллз стоял и смотрел с тупым выражением лица, как рядом с ними переходила дорогу молодая беременная женщина с детской коляской, он плюнул ей в спину. Женщина была латиноамериканкой, он подумал, что было бы неплохо трахнуть
её в башку и обоссать ублюдка в коляске, а после вызвать эмиграционную службу, чтобы суку загребли за нарушение иммиграционных законов.
- Грёбанные тако-рылые перцежоры, - пожаловался он. - Латиносы отбирают нашу работу, брат, а их бабы плодят детей, как какие-то животные, и им потом ещё платит льготы наше государство. Это неправильно, чувак.
- Да, знаю, - согласился с ним Дикки.
Боллз продолжал таращиться на молодую женщину, стоящую уже на автобусной остановке через дорогу.
- Не, ну ты посмотри, как она выжимает молоко из своих толстых сисек. - Он хлопнул Дикки по спине и рассмеялся. - Держу пари, на вкус, как буррито!
Дики громко рассмеялся:
- Да, Боллз! По-любому!
- Ты спросил меня, что я делаю, я скажу тебе, приятель, я хожу по улицам и ищу работу.
- Черт, чувак. В наши дни здесь совсем хреново с работой. Большинство мест закрыты, кроме Венди.
- Знаю, - огрызнулся Боллз и указал на беременную латиноамериканку через дорогу. - Честных трудолюбивых американцев больше не берут на работу в этой стране, ты спросишь меня, почему, и я скажу тебе: потому что теперь берут только черномазых.
- Большинство наших девушек работают в швейных цехах, а парни - в мясокомбинатах, - сообщил ему Дикки.
Боллз потряс головой.
- Не, дружище, я уже узнавал там, сказали, мест нет...а в Венди работает слишком много латиносов, даже не хочу идти туда.
- О, - вспомнил Дикки, - помнишь папашу Халма, он все еще владеет магазинчиком Квик-Март рядом с остановкой Грейхаунд. Может, он даст тебе работу?
Боллз нахмурился:
- Это старое собачье дерьмо? Не, не получится. Он поймал меня, когда я был мелким пацаном на краже, и настучал моему папаше, и, конечно же, он избил меня и ткнул зажженной сигаретой в мою мошонку. Тогда я пошел в дом папы Халма той же ночью и насрал на его машину, и знаешь, что?
- Что?
- Он опять поймал меня. Только на этот раз он вызвал копов. Мой батя должен был заплатить штраф, потому что я был несовершеннолетним, и, когда мы приехали домой из участка, он снова избил меня, а потом усадил мою голую задницу на дровяную печь, чтобы преподать мне урок.
- Господи! Дерьмовый же день у тебя тогда выдался, - сказал Дикки и потряс головой в ужасе.
- В любом случае, мне нужна работа, чтобы продержаться месяц и не сдохнуть с голодухи, но потом я буду в порядке.
Дикки почесал голову.
- Что будет через месяц?
Боллз снова улыбнулся, улыбка была как насмешка. Он понизил свой голос:
- Я сорву куш, приятель.
У Дикки отвисла челюсть:
- Ты хочешь грабануть чего-то?
- Именно, приятель.
- Черт, Боллз. Ты только что вышел из тюряги. Зачем делать что-то, что может вернуть тебя обратно?
- Это выгодное дело, Дикки, но до тех пор я должен заработать немного денег. - Он более пристально смотрел на своего друга. - У тебя есть работа?
- Конечно, - с гордостью заявил Дикки. - Я обслуживатель...
- Обслуживатель? Чего? - Боллз произнес это слово как "обсасыватель".
Внезапно у Дикки стало меньше энтузиазма рассказывать о своем рабочем месте. Он пнул один из пластиковых мешков.
- Я занимаюсь стиркой и уборкой вещей.
- Да? Где?
- В дрочильне...через дорогу.
Боллз посмотрел на противоположную сторону улицы. Он увидел винный магазин, закрытый комиссионный магазин, кафе-мороженое, тоже с закрытой вывеской, еще одно место, на двери которого было написано чёрным маркером "ДЖУНС".
- Вон то место, о котором я говорил, Джунс - сказал Дикки, пытаясь не краснеть. - Ничем особенным я не хвастаюсь. Видишь ли, это действительно дрочильный салон. Ты платишь двадцать баксов, и девушка тебе дрочит. Платят вполне не плохо пять баксов в час.
Боллз покачали головой.
- Да здравствует рукодрочка... - В следующий момент он прищурился на мешки для мусора. - Дикки, я до сих пор не пойму, причём здесь стирка?
Дикки открыл один из полиэтиленовых мешков, и оттуда донося богатый душный, но хорошо знакомый запах, который превращался в вонь.
- Фу, бля! - Воскликнул Боллз. Он отступил назад, обмахивая рукой перед лицом.
Сумка была набита под завязку белыми тряпками. Дикки продолжил:
- Видишь ли, после того, как парень кончит, девчонки вытираются этими тряпками...
Боллз почесал голову, сбитый с толку.
- Дикки, я почувствовал запах спермы раньше, чем ты открыл пакет, но будь я проклят, если я не почувствовал запах дерьма там тоже.
Дикки ухмыльнулся:
- Да, видишь ли, Боллз, если ты дашь девушке чаевые, она засунет тебе палец в задницу, когда будет передёргивать.
- Ты издеваешься надо мной, - ответил Боллз. - Эти девчонки, которые там работают...они когда-нибудь засовывали тебе палец...
- Бля, нет! - Заверил Дикки своего приятеля. - Я не хочу, чтобы что-то лезло мне в жопу! Я не пидер, - и с этими словами Дикки запихнул тряпки обратно в мешок голой рукой, затем закрутил его и вытер руку о майку.
- Дикки, ты только что засунул руку в мешок, забитый обдроченными тряпками, - сказал Боллз.
- О, да, мне не противно прикасаться к ним. Мой дядя Уолли всегда говорил, что чуть-чуть молофьи никому не навредит.
Боллз был удивлён такой информации:
- Зачем твоему дяде говорить тебе такое?
Дикки запнулся.
- Ох, не помню уже. Просто он что-то сказал однажды такое.
Боллз снова хлопнул Дикки по спине.
- Отличная работа, кореш!
Черт. Смущение рисовало жесткие линии на тучном лице Дикки.
- Я знаю, что это тупая работа, но, видишь ли, это только временно. Ты помнишь Рэнди Туркота?
Боллз присел на скамейку.
- Ещё бы! Этот низкопробный отморозок водит черный Эль Камино 69 года, он ещё всегда клеит несколько прилично выглядящих цыпочек в городе. Всякий раз, когда я хотел подцепить цыпочку, он подваливал на своей тачке, и следующее, что я видел, задницу девушки, залезающую в его тачку. Всегда ненавидел этого гондона. Он и его брат однажды засахарили один из наших тракторов. Я думал, что убью их, правда...
Дикки хмыкнул:
- Ну, какой-то парень опередил тебя, потому что около года назад он пошел к Пуласки, чтобы купить наркоту, и кто-то в подворотне наделал в нём дырок больше, чем в грёбанном сыре. Засранец истек кровью прямо там.
Глаза Боллза засияли, и он улыбнулся:
- Ну разве это не замечательно! Дикки, это лучшая новость, которую я слышал за последние годы!