-- Так, хорошо, проблему с документами решили. Скажи, Сергей, пленных уже допросили?
-- Нет, утром доставим в дивизионную разведку, там и допросят.
-- Блин, а если там новое нападение готовят. Среди пленных был офицер, но он наверно до сих пор без сознания. А вот унтера порасспросить можно.
-- Пойдем, ты немецкий хорошо знаешь?
-- Нет, я английский учил, а немецкий знаю только на уровне хонде хох - ком цу мир.
-- Черт, я в школе, правда, учил, но разговаривать на нем не смогу.
По дороге комбат с довольным видом перечислил трофеи и потери немцев:
- Пленных двадцать восемь, убитых нашли сорок семь, кроме этого экипажи сгоревших машин. Кого-то убило на переправе, и наверняка у них есть умершие от ран. Так что всего убито не меньше шестидесяти, и должно быть больше сотни раненых. Не удивительно, что они отступили. Трофеев взяли 4 станковых пулемета, 9 ручных, 6 пистолет-пулеметов, больше сотни карабинов, много гранат и патронов. С нашей стороны 7 убитых и 18 раненых - это считая с артиллеристами и санитарами.
Мы подошли к землянке, охраняемой двумя часовыми, где содержались легкораненые пленные. Внутри горела лампа, сделанная из гильзы сорокапятки, и можно было осмотреть немцев. Офицера здесь не было, но я знал, что он тяжело ранен и его наверно уже унесли в медсанбат. Зато унтер, на которого я так надеялся, выглядел вполне здоровым. Он сидел на лавке и спокойно беседовал с другими солдатами.
Комбат показал на него рукой, и грозно крикнул. - Ком цу мирен, шнейли. - Действительно, немецкий он знал не лучше, чем я. Но немец его все-таки понял, и заложив руки за голову, спокойно вышел к нам.
Мы привели его в мой блиндаж. Я развернул карту, а старлей разливал нам горячий чай, который кто-то уже успел принести. Унтеру, кроме того, старлей налил полкружки "развязывателя языков". Себе Сергей на этот раз спирт наливать не стал, хотя я видел, что он на него чуть ли не облизывается.
Тем временем я мельком осмотрел нарисованную от руки карту, на которой были обозначены наши позиции. Речка оказалась Западной Двиной. Судя по тому, что ее ширина здесь не превышала 50 метров, мы находились в самых верховьях реки. Она текла на юго-запад, затем делал крюк к восток километра на три. Наш полк оборонял участок берега ограниченный с севера селом Рожня и деревней Козлово, а с юга селом Лубенькино, служившими опорными пунктами. Посередине позиций находился штаб полка, на окраине села Глухарево.
Я без особой надежды попытался заговорить с пленником на английском, и он тут же бегло и вполне понятно ответил мне, что его зовут Отто Лаукс, звание унтерфельдфебель а должность командир какой-то шуеценгруппы в 232-м пехотном полку 102-й пехотной дивизии. Судя по тому, что в его группе было десять человек, это было отделение.
С опаской посматривая на Сергей, и доверчиво на меня, Отто пил все, что ему предлагали, и отвечал на вопросы.
Мне было даже немножко обидно, что он меня не боится. Неужели я в черной кожаной куртке и с пистолетом на боку не похож на грозного комиссара? Но Отто объяснил мне, что раненый солдат, которого я перевязывал, рассказал ему о добром "человеке в черном", поэтому он точно знает, что его не убьют.
Я потихоньку отхлебывал чай, переводя комбату рассказ пленного.
История унтера была самой обычной. Отто Лаукс давно мечтал учиться, но надо было работать, чтобы помогать семье. Наконец, в тридцать девятом году он поступил в институт, по ночам подрабатывая в типографии. Жизнь налаживалась. Но со второго курса его призвали в армию. Так как он был достаточно образованным, то его назначили унтер-офицером. Полгода его полк усилено тренировали, объяснив, что якобы готовят к летней высадке в Англии, даже выдали английские разговорники. Так что прилежный Отто по вечерам еще усиленно зубрил английский, который и до этого немного знал.
Тут я опять блеснул эрудицией, рассказав Сергею о хорошо подготовленной системе дезинформации, благодаря которой Германии удалось скрыть широкомасштабные приготовления к нападению на СССР. Немцы открыто демонстрировали войска и технику, перебрасываемые на запад, и до мая держали там больше войск, чем на востоке.
В июне его 232-й полк погрузили в эшелоны, но направили не к Ла-Маншу, а в Пруссию, где полк оставался в резерве. Летом они в боях почти не участвовали, а в начале сентября их перебросили сюда, и сразу начались постоянные атаки, в которых погибло много солдат.
Другие два полка его дивизии - 233-й и 235-й смогли с ходу форсировать реку в том месте, где не было наших войск, и заняли плацдарм, который успешно удерживали две недели. А вот сослуживцам Отто не повезло, так как на этом участке уже успела занять оборону наша 179-я дивизия.
- Ну надо же, какое совпадение - Заметил Сергей. - В его дивизии полки с номерами 232, 233 и 235, а в нашей есть 234-й. - Он показал на карте пять сел на восточном берегу Западной Двины, занятые немцами. Ближайшее из них - Дулово, находилось всего в трех километрах к югу от нас.
- Это село сейчас атакует 259-й полк нашей дивизии. В нем меньше двухсот человек, а в селе повсюду дзоты и минные поля, поэтому наши пока не могут выбить немцев оттуда.
- Два дня назад, - продолжал Отто - русские войска начали наступление на плацдарм, но их было меньше, чем обороняющихся, позиции очень хорошо укреплены, поэтому никто не беспокоился. Однако ночью русские незаметно переправились через реку и смогли захватить село Данилово вместе с расположенной там артиллерийской батареей. Бои шли день и ночь, германцы постоянно контратаковали, но их постоянно теснили. А сегодня тот русский полк, который укрепился на западном берегу, - 912-й, пояснил Сергей, - неожиданно переправился через реку и ударил в тыл обороняющимся. Положение немцев стало катастрофическим.
- Это очень хорошо, что немцы поставили здесь необстрелянную дивизию. - заметил комбат - Поэтому наши и смогли выбить с плацдарма врага, который по численности превосходил их в три раза.
- Офицеры ворчали - продолжал Отто, - что надо или посылать помощь на плацдарм, или давать приказ на отход, так как окруженные войска не получают боеприпасы и долго не продержаться.
- Ну, помощи им ждать неоткуда - заметил я - основные силы группы армии Центр сейчас концентрируются южнее, по крайней мере, в сотне километрах отсюда, и там же сосредоточены почти все резервы.
Чтобы помочь окруженным полкам, одному батальону его полка было приказано форсировать реку, и ударить в тыл советским войскам, штурмующим Дулово. Их усилили ротой тяжелого батальона, дали один "Штуг-3" и бронетранспортер "Ганомаг".
Тут я попросил его объяснить, что это за "штуга" такая. Оказалось, что так называется самоходное орудие на базе троечки (танка Pz-III) c 75 миллиметровой пушкой.
Все это проясняло обстановку, но больше всего меня волновало, не собираются ли немцы опять нас атаковать. По уверениям унтера, на этом участке кроме остатков их батальона и батареи 81-мм минометов никого не было. Еще был саперный батальон, но после того как он наладил переправу, его отправили вниз по реке к селу Ерохино, помогать соседним полкам эвакуироваться с левого берега. Запасной батальон, составлявший резерв полка, направили на плацдарм еще два дня назад.
Свои объяснения Отто пояснял пометками на карте. Совсем освоившись с ролью военнопленного, и видимо, вспомнив свои права, унтер попросил у нас закурить.
- Нам и так в день положено только семь сигарет, так еще ваши солдаты все выгребли. - объяснил он.
Затянувшись папиросой, немец слегка поморщился, но дымить не перестал. Какая разница что курить, никотин он и есть никотин. Насладившись "Казбеком", пленный продолжил рассказ.
Учитывая результаты предыдущих боев, от батальона в котором служил Отто, оставалось меньше половины первоначального состава. По мнению унтера, немцы, скорее всего, решат отойти к ближайшему селу, и начнут там окапываться. Он посетовал, что атаку начали, не дождавшись подхода гаубичной батареи, которую им одолжила 251-я дивизия, тоже входящая в 23-й корпус.