«Милашка — супер, она его сделает». — Антон Л.
«Вишневский красавчик, обожаю его, такой секси». — Анна Матюшина.
«По-моему, у Милашки с Вишневским роман. А она себе рейтинги поднимает, когда пишет про него гадости. Нельзя же так о любимом мужчине писать». — Виолета Дроздова.
«Не, Вишневский — фу, Милашка — секси». — Джеймс Бонд.
«Ты ее хоть видел, урод? Может она уродина?» — Михаил Беспризорник ответил Джеймсу Бонду.
«Сам ты урод!» — Джеймс Бонд ответил Михаилу Беспризорнику.
Последняя переписка вызывает смех. Да, фантазия у людей на высшем уровне, ничего не скажешь. Еще несколько статей в том же духе, некоторые скопированы у конкурентов и повторяются слово в слово. Что ж, бывает. Закрываю ноутбук и шлепаю в ванную приводить себя в порядок. Не могу же я перед шефом пристать с перепоя, не накрашенная и с огромными мешками под глазами?
Как вы догадались, Милашка — это я. Точнее нет, не так. Зовут меня Миланская Екатерина Григорьевна. По профессии я — журналист, а Милашка — это мой псевдоним. Банально, примитивно, зато очень позитивно, а главное — работает на мой имидж милой, доброй и очень симпатичной девушки. С последним утверждением спорить не буду, а вот первые два явно не про меня. Те, кто знаком со мной лично (друзей и хороших знакомых в расчет не беру), обычно награждают меня такими эпитетами, как «стерва», «сука» и «нахалка». Вот с этим точно спорить не собираюсь, потому что в жизни я такая и есть, приятно познакомиться.
Через полтора часа вызываю такси, потому что за руль в таком состоянии никогда не сажусь. И не приветствую, когда некоторые (в частности, мужчины) пренебрегают элементарными правилами безопасности, подвергая риску не только свою жизнь, а также своих пассажиров и встречный транспорт.
Водитель такси хмур и мочалив, но мне сейчас общаться с посторонними людьми не хочется, хотя, обычно я не прочь поболтать. Достаю мобильник и набираю номер Аньки. Одной из тех, с кем вчера я пьянствовала в клубе.
— Неужели, ты проснулась так рано, — подружка смеется в трубку. — Привет. На тебя это не похоже.
— Степа, гад такой, разбудил. Шеф срочно вызывает на ковер.
— Что ты уже успела начудить? — голос Анюты свеж и бодр. Еще бы! Она из нашего трио самая серьезная и ответственная. И, в отличие от нас с Дариной, пила вчера очень мало. Она в принципе пьет мало. Радует, что хоть нам лекции не читает.
— Честно говоря, не знаю. Сама с утра пребываю в неведении.
— Кстати, — усмехается подруга. — Читала в Интернете, что твой Вишневский вчера отчебучил. А с виду такой приятный молодой человек.
— Ага, приятный, как же, — кривлюсь, хоть Анька этого и не видит. — Хам, грубиян, нахал…
— Можешь дальше не перечислять, — перебивает меня девушка на том конце провода. — Все мы знаем, как ты его «любишь».
— Безумно, — тяжело вздыхаю, потому что нет никакого желания дальше продолжать эту тему. — Большой и чистой любовью. Лучше давай через часок встретимся в нашем кафе. Не думаю, что шеф меня надолго задержит.
— Я не против, тем более, сегодня выходная. Дарине кто звонить будет?
— Давай ты.
— Нет уж, твоя идея, ты и звони, — Анька не хуже меня знает нрав нашей подружки, особенно по утрам. И особенно с перепоя. Ох, чувствую, выслушаю я сейчас.
— Ладно, позвоню. До встречи, — и нажимаю сброс. А что, сама предложила, сама и выкручивайся, как говорится. Все знают, что инициатива наказуема, а в моем случае наказуема вдвойне, потому что слишком много инициатив от меня исходит. И не могу сдержаться, чтобы не высказать свое мнение.
Ищу в телефонной книжке номер Дарины и нажимаю вызов. Как ни странно, подруга отвечает на втором гудке.
— Че надо? — орет в трубку, как недавно я орала Степе. Вообще, это ее любимая манера общения начинать с банальных вопросов.
— И тебе привет, — улыбаюсь, так как подружка всегда предсказуема. Сколько ее знаю, а это довольно много, учитывая, что мы втроем — она, я и Аня — учились в одном классе, Дарина неисправима. И с годами не меняется.
— Не поздороваться же со мной ты звонишь, — голос раздраженный, видимо, кто-то до меня ее уже достал.
— Не разбудила? — решила аккуратно почву прощупать, чтобы знать, как дальше строить разговор.
— Без тебя хватает уникумов, — вздыхает. — С утра на работу вызвали.
— Меня тоже.
— Вишневский?
— С тобой неинтересно, — усмехаюсь. — Хотя причину до сих пор понять не могу, что шефу от меня понадобилось. Вроде ж, статью сдала давно.
— Ну, видимо, пинок под зад сынку губернаторскому смотрится круче, чем приземление с парашютом на мэрию, — Дарина смеется, а значит, настроение у нее уже улучшилось.
— Тебя хоть чего вызвали? Неужели из-за этого нахала?
— Тут такие страсти кипят. Короче, давай через час в нашем кафе.
— Прямо с языка сняла.
— Отбой, — и Дарина вешает трубку.
Такси останавливается напротив здания, где находится редакция. Расплачиваюсь и выхожу из автомобиля. Степа курит на лестнице, но, увидев меня, бросает сигарету и расплывается в улыбке.
Парень он неплохой, я бы даже сказала, нормальный, что встречается сейчас крайне редко. Довольно высокий, подкачанный, симпатичный, со светлыми коротко стрижеными волосами и голубыми глазами — все, что любят современные барышни. Единственный минус — немного застенчив, поэтому до сих пор не нашел себе девушку, хотя характер у Степана чистое золото. Безотказный, готовый прийти на выручку или прикрыть, в случае необходимости, помочь в трудную минуту или порадоваться вместе с тобой, причем, от души.
Одним словом, золотой парень, за что я его очень люблю. Как друга. Его рейтинг в моих глазах поднялся до небес, когда, после моего прихода в редакцию, он один из немногих не попытался набиться мне в ухажеры. Мы как-то сразу нашли общий язык, с тех пор дружим, причем, искренне и безвозмездно.
— Наконец-то, — целует меня в щеку, когда я уже поднялась по ступенькам и подошла к нему. — Заждался. Шеф весь мозг вынес с самого утра. Не стал тебе звонить еще раз, а то точно прибьешь.
— Прибью, — заходим в центральный вход и направляемся к лифту. — Че хочет?
— Думаю, Вишневский, — вздыхает Степан, когда мы заходим в лифт.
— Как он меня уже достал, этот Вишневский. Ни днем, ни ночью от него покоя нет. Вот, не сидится ему на месте. Как специально, каждый месяц что-нибудь вытворяет, чтобы мы без работы не сидели.
— Ты чего завелась? — удивленно смотрит, когда мы выходим на нужном этаже. Останавливаюсь перед нужной дверью и смотрю на Степана.
Редакция арендует третий и четвертый этажи полностью. Зачем так много кабинетов, мне непонятно до сих пор. Но, как говорится, начальству виднее.
Главный редактор занимает крайний кабинет по левой стороне на четвертом этаже. Приемная, из которой две двери — кабинет шефа и его зама, Аллочки Воропаевой. Ни ее, ни секретаря сейчас нет, и я смело вхожу в приемную, оставив Степана в коридоре в городом одиночестве, не ответив на его вопрос. Дверь в кабинет шефа открыта, а сам он разговаривает с кем-то по телефону. Очень эмоционально, хотя, по-другому он не умеет.
— Договорились, — Александр Сергеевич швыряет трубку, а я легонько стучу костяшками пальцев в открытую дверь, чтобы привлечь его внимание. — Явилась, не запылилась.
— И вам добрый день, — прохожу в кабинет.
— Присаживайся, — бурчит шеф, кивая на стул.
— Чем обязана?
Глава 2
Кабинет у главного редактора огромный. Нравится человеку, чего уж тут. Хотя комплексом Наполеона он не страдает. Видимо, рост почти два метра «требует» всего большого и необъятного. Бывает и такое, кто ж спорит.
Характер у Александра Сергеевича Александрова ужасный, я бы даже сказала, отвратительный. Но стоит признать, что руководитель он толковый и дело свое знает на пять с плюсом. По бумагам нашим журналом, включая Интернет издание, владеет его тесть. Как и типографией, что в нашем случае очень удобно, так как снижает себестоимость печатной версии. Но всем заправляет шеф. Он и главный редактор, и директор, и хозяин типографии. За глаза все его называют Пушкиным. Не из-за кудрявых волос, коих нет, а скорее, чтобы не путаться в однозвучных имени с фамилией. Когда я пришла сюда работать, кличка уже плотно «прилипла» к главреду, поэтому вопросы задавать не стала.