Алексей по-быстрому обыскал зэка, обнаружив у него в кармане нож-выкидуху – типично зэковское изделие. Теперь дороги назад нет.
В избе отчаянно закричала Наталья. Надо решаться.
Алексей стянул с убитого телогрейку, надел её на себя, на голову нацепил кепку. В первые секунды хватит, чтобы врага с толку сбить. А то, что в избе враги, он уже не сомневался. Нажал на кнопку на рукояти ножа – со щелчком выдвинулось лезвие. Он взял нож обратным хватом в руку, прижав лезвие к рукаву – так его почти не видно, и, не таясь, стуча ботинками, направился к двери.
В полумраке избы было видно, что один из мужиков держит Наталью за руки, а второй лежит на ней, пытаясь раздвинуть ей ноги. Который стоит – опаснее. Невдалеке на полу лежало ружьё.
Алексей прыгнул к нему и ударил ножом в шею. Лезвие ножа было коротким, не армейский штык, и через телогрейку до сердца может не достать. Зэк выпучил глаза, схватился за шею, откуда фонтаном била кровь, и завалился на топчан – на третьего, последнего, зэка и Наталью.
Те вначале не поняли, что произошло, уж очень неожиданно всё случилось. Наталья мазнула ладонью по лицу, разглядела кровь и завизжала.
Зэк, лежавший на ней, сполз в сторону. Только теперь он понял, что рядом не свой, а чужой, но предпринять уже ничего не успел. Да и что он мог, если брюки до конца спущены?
Алексей сделал шаг назад, где лежало ружьё, взял его в руки, переломил. В патроннике тускло блеснул патрон. Ижевская курковая одностволка «ИЖ-17», старенькая, с вытертым воронением, но хорошим боем.
Он закрыл ствол.
– Вставай, падаль, одевайся.
Зэк сполз на пол с топчана, встал, подтянул штаны и застегнул их на пуговицу. Откуда он достал нож, Алексей не заметил, скорее всего – из рукава. Увидел только, как дёрнулась рука у зэка, успел отклониться в сторону, да и то едва. Бок обожгло болью. Зэк повернулся и прыгнул в дверь.
Большим пальцем руки Алексей взвёл курок, вскинул ружьё и выстрелил ему в спину. Дробь в патроне была или картечь, но телогрейку на спине зэка изрешетило.
Звук выстрела в маленькой избе просто оглушил – до звона в ушах. Потянуло запахом пороха.
Зэк вывалился из избы и упал – после такого попадания с трёх метров в живых не остаются.
Слева раздался шорох. Алексей резко повернулся, но это Наталья пыталась выбраться из-под убитого зэка. Алексей рванул труп за руку, и тело мешком свалилось на пол.
Наталья какими-то безумными глазами осмотрела избу, трупы:
– Ты… ты… их убил?
– А что мне оставалось? – вопросом на вопрос ответил Алексей. – Это же беглые заключённые, если ты до сих пор не поняла. Натешились бы с тобой вволю и придушили. Таким свидетели не нужны.
Он обратил внимание, что лицо Натальи украшал синяк и левый глаз заплывал.
По коже слева потекло что-то тёплое. Алексей положил ружьё на стол, присел на лавку, завернул ветровку и рубашку. Нож прошёл вскользь, распоров кожу.
– Ой, да ты ранен?
– Не смертельно, успокойся. Лучше бинт поищи и зелёнку.
Он, правда, сомневался, что в избе найдутся перевязочные средства.
Наталья вскочила и едва не упала, запнувшись о труп. Джинсы на ней были расстёгнуты и приспущены. Смутившись, она подтянула их, вжикнула молнией. Вовремя Алексей подоспел.
Бинт в стерильной бумажной упаковке нашёлся, а вот зелёнки или йода не оказалось.
Наталья принялась за перевязку. Делала она это неумело, но старалась.
Когда закончила, Алексей спросил:
– Ты почему к ним побежала, я же тебя за ногу пытался ухватить, остановить?
– Людей увидела, думала – местные, помогут. У! – Она пнула труп ногой.
– Ну да, в мёртвого льва каждый плюнуть может, уже не страшен.
Алексей сел на лавку. Нахлынула усталость, даже какая-то апатия. Как ни крути, убийство трёх человек. Суд, срок и тюрьма – вот что у него впереди. И всё из-за этой московской «фифочки»! Только вот не в его правилах было сидеть сложа руки и ждать, чем всё закончится.
Наталья ходила по маленькой избе, заламывая руки.
Алексей поднялся:
– Где-то рядом должен быть ручей – избу далеко от воды не поставят. Пойди, найди и принеси в ведре воды, пол замыть надо.
Наталья кивнула и вышла. Она была испугана и подавлена. Её необдуманные действия привели к трагедии, и она чувствовала себя виноватой.
Алексей отправился осматривать местность поблизости – он решил вытащить и спрятать трупы. Если их найдут и выйдут на него, стало быть, не судьба. Ну а коли сгниют и следствие не определит виновного, так тому и быть. Идти самому с повинной в полицию или в прокуратуру было выше его сил.
Он описывал вокруг избы всё расширяющиеся концентрические круги, пока наконец не нашёл подходящее место – небольшой узкий овражек, скорее промоину от талых вод. Не мешкая, вернулся к избе, ухватил за ноги первого, убитого им, что лежал около избы, оттащил к промоине и сбросил туда. Следом решил убрать того, что в избе, потому что Наталья ручей нашла и стояла с ведром воды у избушки, не решаясь войти.
Он выволок убитого зэка за воротник телогрейки и потащил. На середине пути решил передохнуть, перевести дух. Поворачиваясь, чтобы присесть, Алексей ботинком зацепился за край телогрейки, причём обо что-то твёрдое. Он залез в карман телогрейки и вытащил пистолет – старенький, потёртый «ТТ», ещё довоенного выпуска. Отщёлкнул магазин – там было четыре патрона. Да где же он его взял? Такие не выпускают уже лет шестьдесят!
Алексей положил оружие в карман телогрейки и теперь уже обыскал все карманы – уж больно находка интересная. Однако ничего, кроме расчёски, не обнаружил. Хорошо, что он ударил зэка первым. Успей бандит опередить его, сейчас бы не он, Алексей, тащил его к промоине, а наоборот…
Когда он вернулся к избушке за последним телом, Наталья уже мыла полы.
– Промыла раз, а кровь всё равно проступает, – пожаловалась она.
– Мой второй раз, третий, песком доски потри.
– Песком? – удивилась девушка.
– Ну да, в деревнях всегда так делают.
Алексей уже устал. И вроде зэки жилистые, не упитанные, а тащить волоком тяжело.
Передохнув, он взялся за последнего и дважды останавливался, чтобы перевести дыхание.
Перед тем как сбросить тело в промоину, он обыскал карманы. В телогрейке нашёл два патрона к ружью и забрал их, решив, что надо оставить в избе.
В кармане брюк лежал завязанный узлом носовой платок. Он был замусоленным, и браться за него Алексею было неприятно, но любопытство пересилило. Развернув ткань, он опешил – на ладони лежали серые, невзрачные камешки. Странно, зачем зэку галька? Сначала он хотел выкинуть их, но потом передумал – зэк просто так ничего в карманах таскать не будет. Тем более что руки трупа были «украшены» множеством наколок – перстни, надписи. Видно, не один год, а то и не первую ходку сидел, или, как они говорили, чалился.
Завернув камни в свой платок, Алексей сунул его в карман, тело же сбросил в промоину. Хочешь не хочешь, а ещё раз сюда идти надо. Лопату в избе Алексей видел, и у него мелькнула мысль – закидать землёй захоронение, чтобы в глаза не бросалось. Устал, но надо!
Вернувшись, он отдохнул. Полы были уже чистыми, какими бывают только сразу после постройки. Люди избушкой пользовались, но до мытья полов не снисходили. Может, веником из веток иногда пыль и грязь выметут, но не более.
Алексей выложил на полку патроны, туда же уложил ружьё. Ему было жалко его выбрасывать, оружие он ещё с военного училища любил и уважал.
К промоине он вернулся уже с лопатой. Более часа пришлось потрудиться. С одного места землю брать было нельзя – это он хорошо понимал. Яма будет, подозрение вызовет. Поэтому сначала он подкапывал кочки и бросал их в промоину, а потом – просто землю. Слой земли получился не очень толстый, сантиметров тридцать. При первом же дожде земля вдвое просядет, но Алексей надеялся, что время и осенне-зимняя непогода сделают своё дело.
Назад к избушке он брёл с чувством выполненного долга. Правда, лопата, которую он нёс на плече, казалась ему пудовой. Но Алексей пересилил себя и, вернувшись, обошёл вокруг избушки, внимательно вглядываясь, не осталось ли каких-либо следов?