- Ага, сейчас! Спешу и падаю. Какой-то урка мне ещё будет указывать! Мне её дали на законных основаниях, и я тапереча отсюда ни за какие коврижки не поеду. Понял? Ищи себе другую хазу. И слезай давай. Тяжело держать...
Андрей слез с него и сел на пол. Он был в полной прострации и никак не мог осознать того, что произошло. Мать писала ему до последнего, жаловалась, что плохо себя чувствует. Собиралась лечь в больницу. Последнее письмо пришло как раз за месяц до его освобождения. Он думал, не пишет, значит, болеет. А она, оказывается, не писала совсем по другой причине. Почему же никто ему не сообщил? И Андрей вдруг с ужасом осознал, что некому было сообщить. Потому что никого больше у него нет.
Старик бодро поднялся на ноги и поспешил убраться в свою квартиру.
- За хулиганство ответишь! - пообещал на прощанье. - Его квартира! Была твоя. А тапереча наша!
И ветеран, не мешкая, захлопнул дверь.
Квартира Горбунова была хоть и жалкой малогабаритной двушкой, но минимум мебели делало её достаточно просторной, чтобы проводить тут время в свое удовольствие. Мягкий пушистый палас на полу, пара глубоких кресел, бар и хороший телевизор с видаком, а в соседней комнате широкая кровать - все, что нужно молодому человеку для приятного времяпрепровождения. С первого взгляда было ясно, что Горбунов здесь не жил, а использовал квартиру для определенных целей. Каких целей и кого он сюда водил, пока оставалось загадкой. Коля Балашов со своими технарями уже обыскал комнаты, ничего интересного не нашел и сейчас ковырялся на кухоньке, пытаясь найти хоть какой-то след, указывающий на цель посещений убитым директором этой клетушки.
Полковник Самохин опустился в широченное кресло и сразу утонул в нем.
- Эх, вечно бы здесь сидел и не вставал, - он блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь короткими минутами покоя. - Ну да ладно, вернемся к нашим баранам, как говорили древние греки за шашлыком. Значит так, убитый был коммерческим директором фирмы по продаже иномарок. И о чем нам это говорит?
- Да ни о чем, - заметил Сурков и расположился во втором кресле всего лишь для того, чтобы составить компанию шефу. - Мало ли у нас директоров убивают.
- Постоянно. Просто ни дня без трупа, - буркнул Костя Корнюшин и отправился в другую комнату, чтобы проверить мягкость кровати и обследовать платяной шкаф. Кровать оказалась мягкой, в шкафу висело несколько добротных костюмов, которые не представляли никакого интереса. Костя вернулся обратно. Полковник начал мыслительный процесс, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь нить, и грех было его не послушать.
- Да, хозяин фирмы, директор или банкир - на сегодня самые рисковые профессии, - говорил Самохин. - После них идут журналисты, депутаты и воры в законе. А менты и космонавты в конце списка.
- Поэтому нам и не платят за вредность профессии, - проворчал Сурков.
- Все правильно - величина зарплаты пропорциональна риску, согласился Костя и уселся на широкий подоконник, предварительно подстелив журнальчик. - Чем больше зарплата, тем больше риска её потерять. А если она очень большая, появляется риск потерять жизнь.
- Ну, мне-то лично кажется, наша зарплата совсем не соответствует риску, - обиженно проговорил Сурков. - Любой водила больше зарабатывает, при этом рискуя всего лишь помять крыло.
- Граждане, что-то мы отвлеклись, - строго сказал Самохин. - Нам сейчас надо по горячим следам искать заказчика, а не выяснять, кто сколько получает. Давайте лучше выяснять, кто мог его заказать.
- И что для этого нам сейчас надо делать? - поинтересовался Тарасенко, перебирая ряды видеокассет, уложенные в тумбочке под телевизором. Кассеты подобрались самого широкого ассортимента, и большую часть занимали фильмы сексуальной направленности.