— И? — да что это они?
Если с машиной Себастьена было всё понятно, и к машинам она неровно дышит, и они друг к другу вроде тоже, то здесь что?
— И я хочу его как следует отснять. Пока новый и красивый, — усмехнулся Лодовико.
— Так, хорошо. Но я-то здесь причем?
— А я хочу отснять его с красивой моделью. И вы мне очень подойдете — если согласитесь, конечно.
— Я? В качестве модели? — её изумлению не было предела.
С такими предложениями к ней не осмеливались подходить, даже когда она была юна и прелестна!
— Именно вы. Ваша внешность, она такая… немного вне времени. Ваши сияющие глаза, ваши красивые волосы и ваша отличная фигура — это именно то, что мне нужно. Ну и некоторый образ, конечно.
— Неужели тот самый, который вы видите сейчас в этом кабинете? — рассмеялась она.
— Нет, конечно, — улыбнулся он в ответ. — В этом и состоит некоторое неприличие моего предложения. Я хочу увидеть некоторый вполне определенный образ.
— Рассказывайте, рассказывайте, — кивнула она. — Как есть. Если вас интересует моя фигура, значит ли это, что вы желаете снимать меня без одежды?
— Вовсе нет, — он продолжал улыбаться, — я этого не говорил. Но мне хотелось бы, чтобы вы открыли кое-какие фрагменты… вашей прекрасной фигуры.
— Прямо интрига!
— Нет, не особенно. Просто хочу сделать кучу красивых фотографий красивой девушки на красивой технике, да и всё. Никакой интриги.
— А если я не соглашусь? Вы пригласите кого-нибудь другого?
— Нет, — покачал он головой. — Тогда идея не имеет смысла.
— Неужели? — она удивилась еще больше.
— Именно так. Я вижу на этом месте вас… и никого больше.
Черт побери! Это что, шанс попробовать на вкус, какова жизнь фотомодели? Право слово, в юности ей и в голову такое не могло прийти, а теперь — и подавно! Это что-то из разряда того самого спирта с тамплиерами.
И прежде, чем какие-то рассудочные мысли успели прийти в её голову, она произнесла:
— Хорошо, дон Лодовико, я согласна попробовать. Но опыта у меня нет, так что результат обещать не могу.
— Отлично, донна Элоиза. Мне кажется, результат во многом обеспечит ваше желание участвовать. Я рад, и ваш партнёр по съемкам будет рад тоже, — он поднялся и собрался уходить.
— Какой партнер по съемкам? — медленно спросила она, поднимаясь из-за стола и не зная уже, что ей делать — смеяться, ругаться или еще что.
— Как — какой? — обернулся он уже от двери. — Конечно же, Себастьяно. Вы думаете, он согласился бы, если бы речь шла о ком-то другом? Он, признаюсь, отнёсся к этой моей идее весьма скептически и сказал, что если вы меня не испепелите на месте после такого предложения, то и он, так и быть, согласится. И вот я, живой и невредимый, иду сейчас к нему и расскажу о вашем согласии.
Элоиза рассмеялась.
— Ну вы и хитрец, дон Лодовико, никогда бы не подумала!
— Чего не сделаешь ради друзей? — туманно ответил он и вышел.
А Элоиза осталась с мыслью — что-то тут не так, и она была настолько изумлена, что даже не подумала сосредоточиться как следует и выяснить это!
Она снова открыла файл с отчетом, наскоро проглядела его, с ходу нашла три ошибки, которых до этого в упор не видела, исправила их, сохранила файл и отослала.
Вечером Элоиза приехала с тренировки. Выбралась из машины, лениво думая о том, как бы побыстрее поужинать и упасть спать — новая схема, которую где-то отыскала Амалия, оказалась абсолютно мозголомной и физически непростой. Но зато в будущем из неё должен был получиться совершенно изумительный танец.