Империя на краю - Тамбовский Сергей

Глава 1

Ноябрь 1977 года, город Горький.

Далее надо было открыть дверь этого балкона — я постучал для начала, вдруг кто дома есть (хотя как объяснять наше вторжение, у меня даже в проекте приготовлено не было), никто не отозвался, нет тут никого. Значит будем сами проникать. Подергал дверь — она болталась туда-сюда очень свободно, дай думаю выбью этот шпингалет к чертовой матери, ну его, это варенье. И что вы думаете, вышло у меня, со второго толчка вылетело, а вторая дверь вообще закрыта не было, так что проникли мы внутрь без лишних волнений.

Огляделся, обстановка почти такая же спартанская, как у нас, кровать, диван, одежный шкаф, стол со стульями у окна да телевизор в углу. В это время послышались стуки в дверь уже нашей комнаты, опять сапогами, далее ее начали ломать. Посадил на диван Анюту, укрыл каким-то покрывалом, сел рядом, так мы и просидели, дрожа, целых полчаса, пока в нашей комнате обыск шел, что-то там роняли на пол, сапогами стучали, как рота солдат, кричали громкими недовольными голосами. Но про балкон кажется не догадались.

Еще потом послышался гул мощных машин с Кирова — я осторожно выглянул из-за шторы, приехали два армейских грузовика и оба свернули в нашу арку. Еще через пяток минут послышались выстрелы… вторая сторона конфликта подтянулась, подумал я. Потом совсем все стихло. Анюта неожиданно сказала:

— А меня ведь твои КГБшники вербовали, за тобой чтоб присматривать…

— Да ты чо? — только и придумал в ответ. — И когда это было.

За два месяца до этого. Деревня Анютино Горьковской области.

Приезд и размещение

Газ-66 зарычал, медленно отчалил от ужовского жд вокзала и, переваливаясь на ямах и колдобинах, сохранившихся здесь видимо еще со времен мамаева нашествия, неторопливо заскрежетал по столбовой трассе Горький-Саранск к месту отбывания трудовой повинности студентов первого курса Горьковского же политехнического института имени А.А.Жданова (сколько же помнится мучений стоило многим поколениям студентов политеха выведение заглавной буквы Ж на чертежах — преподавателям всю дорогу казалось, что мы ее рисуем недостаточно тщательно и без должной любви к бывшему руководителю обкома).

В кузове на скамеечках кроме меня сидел еще 21 студент, гендерный состав при этом поделился ровно пополам-напополам, 11 мальчиков на 11 девочек. Никого из них я еще по идее не должен знать, вместе мы только 3 часа в поезде ехали, но при этом я их всех знаю как облупленных, да. По часовой стрелке от кабины — Витек-Жорик-Валерон-Славик-Танюха- еще одна Танюха-Светка-Марина, ну и так далее. Вот такая амбивалентность, граждане. Тут вы наверно спросите меня, отчего же ты, Сергуня, их всех знаешь и делаешь при этом таинственное лицо? А я вам отвечу, что попаданец я, граждане, прости господи, провалился в этот 1977 год от Рождества Христова из 2017-го, прямо вот не сходя со своего рабочего места взял и попал. Только что рисовал динамику продаж и отпускных цен и составлял бизнес-план на последний квартал текущего года, закрыл глаза, чтоб отдохнуть от циферок, а когда открыл, сидел уже в кузове 66-го Газона в кирзачах, трениках и телогрейке и лет мне уже было не 57, а 17, да…вот и вся хронология попадалова, граждане судьи.

А мы тем временем проезжаем значит Починки, районный центр, состоящий по большей части из деревянненьких избушек, в самом центре впрочем имеют место пара каменных домов — райком и Дом культуры наверно. Далее Пеля-Хованская, вот уж имечко так имечко, но запоминается на раз, непонятно только от кого же и с какой целью ховалась эта самая Пеля? Сворачиваем на грунтовку и через 5–6 км она, цель нашего путешествия, деревня Анютино (Почему не село? А церкви нету, значит именно деревня), большая, под сотню домов, пруд справа, к нему ручей, через него хилый мостик. Поля налево, поля направо, до самого горизонта, не люблю я все-таки такие места, когда лес есть, приятнее глазу. Тпру, приехали…

— Здесь Анюты наверно живут? — осторожно решил пошутить я, обращаясь к соседям.

Разгружавшиеся из кузова соседи впрочем не отреагировали на это никак, да и вообще держались они все довольно напряженно, ну их можно понять, 17 лет, большинство первый раз от маминой юбки в большой мир попали, напряжешься тут… А вон там наверно магазин, он же сельпо, судя по покосившейся надписи.

— Не ходи ты в магазин, там не купишь портвеин, — сделал я второй заход и опять неудачно. Отозвался один Славик в смысле, ну какой сейчас магазин, разместиться по хатам сначала бы надо, что в общем и целом было совершенно справедливо, но скучно.

Кстати насчет размещения вскоре подошел старшОй, вспомнился он мне смутно, аспирант это был с кафедры ТОЭ (теоретические основы электротехники), если не соврать, крутил всю жизнь хвосты динамо-машинам, роторам-статорам и другим экспонатам для студенческих лаб, в принципе-то не самый хреновый мужик из всей возможной преподавательской гаммы нашего факультета. Звать его было Пал Сергеичем, если официально, но народ в основном быстро переходил на Павлика, а он не обижался.

— Значит так, — сказал Павлик, — делимся на пятерки и заселяемся по 5 душ во-он в те четыре избы, с 15 по 21 номера. В последние 2 избы по 6 душ, — добавил он, подумав, — а то все не влезете.

— Мальчики естественно с мальчиками и наоборот, чтоб не смущать противоположный пол видом своего нижнего белья, — еще добавил Павлик. Девчонки захихикали.

Начали делиться, ну а мне-то все равно было, с кем жить, так что никакой инициативы я проявлять не стал, стоял себе как майская роза и ножкой ковырял грязь в колее. Поделились и без меня — я попал в компанию к упомянутому уже Славику плюс Валерыч, Витек и Жора-грузин. На грузина кстати Жорик всегда обижался и уточнял, что он просто живет в Грузии, а так-то он грек. Ну грек, значит грек, хотя на грузина он конечно больше походил.

Пошли устраиваться на ночлег в избу бабы Кати, крепкой еще такой женщины между 40 и 50, с ней жил еще сынуля по имени Антоша, нашего примерно возраста, тоже крепкий пацанчик с лицом, не обезображенным так сказать интеллектом (напрягшись, вспомнил разборки с ним на абсолютно пустом месте). Поздоровались, баба Катя повела в большую комнату, сказала, чтоб мы выбирали места — там стояли 2 кровати, на них по двое можно спать, сказала, а один сюда, на кушеточку. Я сразу рюкзак на эту кушеточку и поставил (спать с мужиком под одним одеялом это для меня, испорченного пропагандой 21 века, было как-то чересчур), возражений вроде не последовало. Остальные согласились на койки, все железные, с пружиной внизу и шариками сверху, классика развитого социализма.

Еще в этой комнате имел место проигрыватель типа Мелодия и куча пластинок рядом, Антоша видимо увлекался (я мельком проглядел пластинки — советские исполнители типа Поющих гитар плюс Мирей Матье плюс пара миньонов Высоцкого), этажерка в углу, вазочка с искусственными цветами на окне, икона, задернутая занавесочкой, печка голландка, в дополнение к основной на кухне-столовой, все вроде… а нет, еще кошка серо-белого цвета выглядывала из-за голландки. Хозяйка предупредила, что кошка полудикая, так чтоб не лезли гладить — мышей-то она ловит, но руки и все остальное расцарапает мигом, если приставать будем. Ну не гладить, так не гладить, ок.

Поинтересовались насчет удобств, в смысле где сортир с умывальником — умывальник в сенях показали, а сортира как такового, сказали, нету, любое место на огороде выбирайте. Ну бывает и так конечно.

Все вроде разместились, все вроде утряслось, время далеко за полдень, надо бы вроде и пищу какую принять — спросил у пробегавшего мимо Павлуши насчет пожрать, он отмахнулся, что мол в первый день сухим пайком обойдетесь. Где брать сухпай, он сказать не успел, быстро очень пробегал. Ладно, присел на завалинку нашей избы, вот уж чего-чего, а завалинок у нее с трех сторон было очень много, и раз появилось свободное время, можно и поразмышлять о делах наших скорбных…

Ну здравствуй, 77-й год, год так сказать 60-летия Великой Октябрьской так сказать революции. Хелло и вы, кореша по последующей затем 5 лет учебе. Нихао и тебе, деревня Анютино на краю области и цивилизации заодно. Анюта? Я тута, ага. Я же Нюра, я же Нюша, я же Ася, я же Анна Каценеленбоген… Анютины глазки еще знаю, кажется видел по дороге в каком-то палисаднике. Здоровеньки булы также мои 17 лет, кои теперь не на Большом Каретном, а где кстати? А-а-а, вон табличка висит, на улице Советской естественно. Ничего нигде не болит, зубы почти все на месте, глаза вот хреноватые, ну да это дело десятое. Короче, как говорил великий агент 007, жизнь, детка, дается тебе только дважды и надо ее прожить, чтоб не было мучительно… ну просто не было чтоб и точка на этом.

Проживем, Сергуня? А то как же, Сергуня. Есть ли у вас кстати какой-либо план безмучительного прожития, мистер Сороколет (забыл представиться — Сергей Сороколет, да)? Есть, и даже не один, куча планов у меня есть… хотя не помешал бы и еще один планчик-конспектик, такой свернутый в косячок, ну нет так нет, где его тут возьмешь на границе Нижегородской и Мордорской, ой Мордовской губерний. Вон кстати если обойдешь магазин и пойдешь прямиком по черноземам, то через часик выбредешь в Мордовию, ну это если очень захочется, хотя что там делать, сказать сложно, тут вот, насколько я помню, мордвой детей пугают, что заберет, если слушаться не будешь…

Так что там насчет плана-то, мистер Фикс? Ну будем пока что выживать во враждебном окружении, мистер Фикс, для начала надо бы хотя бы не спалиться на мелочах, а там видно будет. Размышления мои прервал Славик, пригласил меня сходить в магазин за чем-нибудь для подъема настроения. Он похоже посчитал тут себя главной лягушкой в этом болоте, а меня за помощника взять. Ну а чего, я не против, пусть побулькает, а я погляжу.

— А кэш для подъема у тебя есть? — сходу начал палиться я.

— Какой еще кэш? — недоуменно ответил Слава.

— Ну налик, мани, лавэ, бабло — рубль хотя бы у тебя имеется?

— Рубль есть, — обрадовался знакомому слову Слава. — А если ты еще добавишь, то на пузырь бормотухи аккуратно хватит.