— Баль, тебе стоит оторвать член, — сказал Искин.
— Лем, мы по обоюдному согласию, — произнес Баль. — На Роварри и Бушелен девчонки и помоложе стоят. Пять марок. Три марки. Кто-то согласится и за одну.
— Я не читаю тебе мораль, я просто высказал мысль вслух.
— А-а…
— Свет держи.
Биопак завершил сканирование и вывел на экран схему.
Искин сразу заметил две колонии — одну у сердца, другую — у правого плечевого сустава. Колонии были небольшие — до тысячи юнитов. Не маскировались. Едва видимые цепочки отходили от них к легким и предплечьям. Нервные узлы не были пока перехвачены целиком, но тонкая кривая игла пунктиром скользила от ключицы к шейным позвонкам.
Впрочем, он думал, что будет хуже.
— Колонии не развитые, — сказал Искин Балю, — так что шансы есть.
— Лем… — произнес Баль.
— Что?
— Я сказал девчонке, что смогу ее вылечить.
Искин, щурясь, поднял голову.
— Повтори.
— Она бы не пошла со мной, если б я не сказал ей, что у меня есть приятель-медик…
— То есть, ты решил попользовать и ее, и меня?
Баль замотал головой, и фонарь запрыгал в его руках.
— Лем, я, честно, хотел, как лучше. Я думал, и ее спасу, и ты… ну, перестанешь казнить себя. С работой всякие вредные мысли уходят. Ну, когда занят…
— Время — лучший лекарь.
— Что?
Искин скрипнул зубами.
— Свет держи, придурок!
— Я держу, Лем, держу.
Искин раздраженно передернул плечами. Нашел ведь, что под руку говорить! Самую глупость. В сущности, конечно, Баль — добрый парень. Даже слишком. Но если о нем, Леммере Искине, поползут слухи…
Придется съезжать.
— Так, теперь замри, — сказал Искин.
— Совсем?
— Не дыши вообще.
Он подставил биопак ближе к свету, разглядывая схему. Экран бликовал.
Значит, две колонии. Третью колонию юниты сейчас пробуют организовать в продолговатом отделе головного мозга.