— Все в порядке, — торопливо сказал Лэйд, — Это Диоген, наш автоматон, самый большой растяпа и путаник к югу от двадцатого меридиана. Что могу предложить вам, миссис Гаррисон? Быть может, муки? Как раз вчера получили превосходную голландскую, первого сорта, шесть пенсов за фунт.
Миссис Гаррисон тихо засмеялась, отходя от страха. Миниатюрная, сухая, в своем глухом траурном платье из черного крепа, она выглядела старенькой благообразной мышкой, вздумавшей по какой-то причине внезапно покинуть свою уютную обжитую норку. Нет, подумал Лэйд, едва ли у нее кончилась мука. А если бы и кончилась, куда проще послать служанку, чем преодолевать пешком всю Хейвуд-стрит по такой-то жаре да в ее возрасте. Может, ей нужна нюхательная соль?..
— Благодарю покорно, мука у меня еще есть, — миссис Гаррисон близоруко прищурилась, разглядывая прилавки, — Нет, сегодня мне надо кое-что другое.
— Оливковое масло? — предположила Сэнди с готовностью, — Пачули?
По сравнению с кассовым аппаратом мисс Ассандра Прайс выглядела совсем небольшой, такой, что ее едва можно было заметить, но Лэйд знал, что в ассортименте «Бакалейных товаров Лайвстоуна и Торпа» Сэнди разбирается не хуже него самого, даром что бухгалтерским гроссбухам и журналам поставок предпочитает своего вертопраха Буссенара…
— Взвесьте мне чаю, если не сложно, — попросила миссис Гаррисон, — Я бы хотела чаю.
Взяв в руки жестяной совочек для чая, Лэйд не смог сдержать улыбки. В этот раз не для постоянных покупателей — вполне искренней. Ему не хотелось признаваться в этом даже себе, но стоило траурному силуэту миссис Гаррисон, обрамленному черным крепом, возникнуть в дверях бакалейной лавки, в груди его поселилось неприятное ощущение вроде того, что бывает, когда открываешь бочонок с испорченным маслом. Скверный такой едва различимый душок…
Но сейчас это ощущение растворилось подчистую к его немалому облегчению.
— С удовольствием. Какой чай вы предпочитаете? Есть отличный «да хун пао», прямиком из Китая. Великолепно успокаивает нервную систему и приятен на вкус. Есть черный крупнолистовой «ассам», очень душистый и с мягким ароматом. Есть…
— А вы случайно не знаете, какой чай предпочитают брауни[2]?
Жестяной совочек для чая вдруг показался Лэйду непривычным и неудобным, как незнакомый инструмент. Будто ему не приходилось тысячи раз брать его в руки за прошедшие годы.
— Что вы сказали, миссис Гаррисон?
Лицо у нее было сухое, похожее на песочное печенье или галету. И, несмотря на вежливую улыбку, насмешливым не выглядело.
— Мне нужен чай для брауни, — спокойно повторила она, — Беда в том, что я совершенно не знаю, какой сорт предпочитают эти малыши. Как думаете, они больше любят «дарджилинг» или цейлонский сорт? А может, им понравится чай с бергамотом?
Надо посчитать до десяти, подумал Лэйд. Кто-то из Треста упоминал про восточного мудреца, который советовал считать мысленно до десяти всякий раз, когда происходит что-то странное, и тогда многие ситуации разрешаются сами собой.
Но этот восточный мудрец, кем бы он ни был, определенно никогда не ступал ногой на землю Нового Бангора. Иначе давно выжил бы из ума, обсчитавшись до смерти. На этом острове часто происходят такие вещи, для понимания которых, пожалуй, лучше быть арифмометром, чем живым человеком.
Сэнди встрепенулась на своем месте.
— Вы сказали брауни? Такие маленькие домашние существа, которые живут в хозяйском доме и шкодят по ночам?
Миссис Гаррисон невозмутимо кивнула.
— Они славные малыши и вовсе не такие шалуны, как принято считать. Если поддерживать с ними добрые отношения, они платят сторицей тому дому, под сенью которого обитают. Убирают ночами мусор, прядут пряжу, чинят всякие мелкие вещи, находят пропавшие монетки… Словом, пользы от них куда больше, чем беспокойства.
Чай для домашних брауни миссис Гаррисон. Вот, значит, как.
Лэйд, помедлив, положил совочек обратно на прилавок. Осторожно, как взведенный револьвер.
Полицейский участок Хукахука находится на другом конце Хейвуд-стрит, добрых полмили. Будь он столь же легконогим, как юный Тама, успел бы дойти туда за пару минут, но тридцать фунтов лишнего веса — не лучшее подспорье для марафона. У него уйдет по меньшей мере десять минут.
Сейчас восемь минут пополудни, это значит, что Эйф Саливан уже закончил утренний обход и сейчас сидит за столом, полируя по своему обыкновению полицейскую каску и насвистывая под нос какой-нибудь фривольный ирландский мотивчик. Он молод, на обратный путь у него уйдет минут пять, не более того. Хватит ли этого времени Сэнди, чтобы заговорить миссис Гаррисон зубы, не выпуская из лавки?
Лэйд едва не скрипнул зубами. Почтенный Коронзон, покровитель здравомыслия!
Эйф Саливан, конечно, славный парень и джентльмен, хоть и ирландец, он не станет говорить лишнего. Но достаточно будет пары просочившихся слов, как его поднимут на смех в Тресте. Этого повода Оллису Макензи хватит на целый месяц зубоскальства. Смотрите, это же старина Чабб, тот самый, что снабжает всех брауни Миддлдэка чаем! Я слышал, ты планируешь расширять дело, уже наладил поставки керосина для эльфов! Что дальше, консервированные персики для боггарта[3]? Дёготь для гоблинов?..
Лэйд на всякий случай мысленно досчитал до десяти.
— Значит, вы хотите угостить ваших брауни чаем? — уточнил он спокойно, — Что ж, весьма благоразумно с вашей стороны. Как говорит мистер Хиггс, ничто так не способствует добрым отношениям, как чашечка ароматного чая с имбирными сдобными булочками. И здесь он, несомненно, прав.
Миссис Гаррисон подняла на него удивленный взгляд миндально-желтых глаз.
— Кто такой этот мистер Хиггс? — осведомилась она, — Он живет на Хейвуд-стрит?