— Э! — сказал вдруг Пер. — Слышь, Малк? Староста как раз искал кого-нить, чтобы… это самое…
— Точно! — просиял Малк. — Вы, господин сыщик, заходите, — заговорил он, делая неуклюже приглашающие жесты, — Пер вас аккурат к старосте заведет. У него, у старосты, для вас дельце найдется.
— Какое дельце? — без энтузиазма спросил Джон. Судя по всему, придется в качестве платы за ночлег распутывать сельский детектив. Коня у старосты увел кто-то, не иначе. Нити расследования ведут к конюху, но, похоже, ключница чего-то не договаривает…
— Малк, — сказал Пер, — стукни-ка, чтоб открыли. Я гостю дорогу покажу, а ты постой тут один пока.
Второй детина постучал ломом о створку ворот, украшенную резным изображением какого-то чудища с клешнями и змеиным хвостом. Изнутри отозвались:
— Чего?
— Отпирай, — велел Малк. — Свои.
Заскрипев, створка ворот отошла, так, что получился зазор, в который можно было просунуть голову. Наружу выглянула бородатая физиономия со свернутым набок носом.
— Кого нелегкая принесла? — спросила физиономия.
— Сыщик, — буркнул Пер. — До старосты. Отворяй, сказано.
Обладатель физиономии, крякнув, потянул на себя створку, зазор еще немного расширился, и Пер протиснулся внутрь. Репейник последовал за ним.
Ему открылась улица, прямая и длинная. По сторонам улицы стояли неуклюжие, но на вид крепкие дома, почти все — двухэтажные, из серого грубого камня. Здесь и там, будто лоскутья грязной паутины, виднелись развешанные для просушки рыбачьи сети. Лаяли собаки. Где-то далеко мычал теленок. Словом, это была обыкновенная благополучная деревня. У самых ворот стоял уже знакомый мужик со свернутым набок носом. В руках у него был большой топор, зазубренный и безнадёжно ржавый.
Ворота захлопнулись.
— Запереть не забудь, — крикнул снаружи Малк.
— Не учи учёного, — отозвался Пер и задвинул ворота здоровенным брусом. Обернувшись, он подмигнул Репейнику.
— К старосте поведешь? — спросил Пера мужик с топором.
— К нему, — нараспев отозвался детина. — Пойдемте, добрый человек.
Они зашагали по дороге. Деревня была немаленькой. На лавочках перед домами сидели старики, взирая на окружающий мир с черепашьим спокойствием. Дважды Репейнику попались на глаза лавки, в одной торговали хозяйственной утварью и рыбачьей снастью, в другой — немудрёными лекарствами, равно пригодными, чтобы пользовать как домашнюю скотину, так и её хозяев. Вдалеке слышались звонкие удары железа о железо вперемешку с гулким уханьем парового молота — работала кузница. Навстречу пылило стадо коров, возвращавшихся с выпаса, их вел скрюченный от старости пастух в выгоревшей на солнце робе. Прошли мимо две женщины с мотыгами — они были заняты разговором и не ответили, когда Пер с ними поздоровался. Только одна из них, помоложе, скользнула по Джону быстрым и отчего-то недобрым взглядом.
Пер шаркал ножищами, поднимая клубы пыли, то и дело кряхтел и постоянно сморкался в два пальца. Было ясно, что ему не терпелось начать разговор, но он держался: видно, староста запретил своим подопечным болтать с приезжими.
— Частокол-то когда обновляли? — спросил Репейник.
Пер радостно встрепенулся:
— Два года тому. Опять скоро менять надо, ведь гниёт, падла, по низу гниёт. Уж как смолили, обжигали, даже химию сыпали какую-то в землю. А всё одно, пять годков минует, ну, много — шесть, и всё снова-здорово. Места здесь поганые, земля бешеная. Ну, оно понятно, после войны-то.
Репейник покивал, соглашаясь.
— Леса у вас немного в округе, — заметил он, — а на частокол его, поди, не напасёшься. Покупаете?
Пер махнул рукой.
— Куплять-то не купляем, — ответил он, — куплять — это дорого сильно… Не, у нас бор недалече. Там рубим, потом сюда возим.
— В здешних краях крупный зверь не водится, — заметил Джон. — Неужели без частокола не обойтись? Или разбойников боитесь?
Пер ухмыльнулся и крутанул ломом:
— Разбойников никогда туточки не видал.
— Ну и зачем тогда с частоколом возиться? — удивился Репейник. — Поставили бы обычный забор, можжевельник высадили — вот вам и готова изгородь.