Янтарная кровь куртизанки - Ульяна Гринь

Глава 1. Незнакомец, или Почему люди любят всё усложнять

За окном протяжно выл буран. Не видно было ничего, даже старой яблони, что в ветреное время всегда приветливо стучалась ветвями в стекло. Только снег, снег, снег. Мириады снежинок, вихрем кружимых словно в залихватском танце, мода на который пришла в Тоннехед этой осенью.

Вейра отпила глоток медового вина из узкого бокала и стянула концы узорной шали на груди. Вернулась к камину, постояла немного в его удушающем жаре и присела в мягкое кресло чуть поодаль. Шаль — мягкая, дорогая, какие не пристало носить даме из квартала Свитель, но такая уютная, что Вейра не могла отказать себе в тайном удовольствии — вобрала в себя тепло от огня и теперь начала греть подобно вестернским мехам. Всё ещё горячее медовое вино было в меру сладким и чуть терпким, вечер намечался тихим, спокойным, одиноким, и Вейра в который раз порадовалась за себя. Какое счастье, что домик вдовы Меррибет достался ей по дешёвке!

И счастье, что вен Риули обмолвился о возможной продаже в один из своих визитов. Тогда Вейра не мешкая собрала все имевшиеся у неё на руках деньги и отправилась к несчастной женщине, которая ещё была в трауре. Уговорить вдову продать дом оказалось проще простого — просто заплатила и пообещала дать достаточно времени, чтобы выехать. Тётушка Меррибет не стала тянуть, и уже через месяц Вейра въехала в своё новое жильё полноправной хозяйкой…

Поставив бокал на столик у кресла, она взяла с подноса недочитанное письмо. Крупными округлыми буквами Туана писала о своей жизни у вена Фенери, но эти куски Вейра просто пробежала глазами. Ничего интересного! А вот здесь уже нечто более интригующее. В последние выходные перед Великим Каремом вен Триболи устраивает костюмированный бал! Ну-ка, ну-ка… Приглашаются все желающие, но обязательно под масками? А вот и чудный повод посетить один из самых богатых домов Тоннехеда! Вен Триболи должен Вейре почти два империала, а ведь на такую сумму она может не только реставрировать кухню, но и купить новую печь вместо того убожества, что осталось от вдовы. Бея постоянно жалуется, что готовить невозможно, любимые блюда пригорают… Определённо, Вейра пойдёт на бал.

Она встала, возбуждённая от мысли танцевать неузнанной между венами и вильями, которые в обычное время смотрят на неё, как на лошадиную лепёшку. Улыбаться и томно опускать глазки, пока мужчины будут говорить комплименты… А они будут говорить комплименты, потому что Вейра знает, как привлечь внимание! Дружелюбно разговаривать с толстыми или преждевременно увядшими вильями она тоже умеет, жизнь научила. Вейра мечтательно закрыла глаза и крутанулась на носках домашних туфель, раскинула руки в стороны, сжимая концы шали, и весело пропела на мотив рыночной песенки:

— Крестьянка или горожанка! Вильянка или куртизанка!

Так! Моя маленькая Вейра, не надо забывать, что бал через два дня! А маски пока ещё нет. Надо придумать хитрый костюм: чтобы было нарядно, забавно и неузнаваемо. Можно поспорить на что угодно, что богатенькие вильи оденутся дружно в принцесс и заморских гадалок, среди них промелькнёт парочка колдуний и модных в последнее время крестьянок в чунях и огромных юбках с передником… Хотя чуни будут больше похожи на сапожки из магазина мастера Шандо. Что же остаётся для Вейры? Может быть, заморская следопытка? Вен Фенери рассказывал, как бывал за океаном в стране, у которой нет названия, и видел этих женщин. Подумать только, они носят длинные панталоны, точно мужчины! И хотя над панталонами надевают длинную рубашку, которая могла бы сойти за юбку, это всё равно стыд и срам. Нет, дома Вейра могла бы так ходить, служанки бы смирились, но на бал… Исключено! Хотя идея отличная.

Взгляд Вейры упал на картину, подаренную несколько лет назад одним заезжим веном. На ней была изображена сцена охоты, но девушка на лошади сильно отличалась от охотниц-вильянок. Во-первых, она сидела в седле по-мужски, чем немало шокировала бедную Бею и тётушку Фридиль, во-вторых, её платье было простым, без рюшечек и воланчиков, без валиков под поясом, без всяких нижних юбок, а в-третьих — было гораздо короче обычных платьев. Можно было рассмотреть не только лодыжки решительной наездницы, но и одно колено! Ужас, ужас, даже Вейра краснела при виде охотницы, правда, уже реже, чем раньше, но представить себя на балу с оголёнными коленями… Нет, лучше не надо! А вот длина чуть ниже середины лодыжки — как раз подойдёт! Не стоит слишком волновать тоннехедских венов. Но и маску она не снимет. Незачем им знать, что девица из квартала Свитель танцевала рядом с почтенными горожанками и знатными вильями. Беды не оберёшься…

Решено! Вейра проглотила остатки вина из бокала и прошла к секретеру. Осмотрев гусиное перо, слегка подточила его крошечным ножиком с ручкой из клыка экзотической рыбы и достала лист тончайшей белёной бумаги, стопку которой купила недавно в лавке букиниста. Составляя слёзное послание девице Лейс, модистке, Вейра улыбалась в предвкушении отлично сшитого наряда. Девица Лейс выходила замуж в будущем месяце, не без помощи Вейры, которая шепнула за неё словечко одному из приятелей вена Риули, вполне состоятельному и очень одинокому господину. Тот отправился заказать десяток носовых платков с вензелями и, слово за слово, поболтав с модисткой, оказался весьма очарован этой скромной и трудолюбивой особой. Теперь девица Лейс не откажет Вейре, даже если весь Тоннехед завалит модистку заказами!

«Моя милая Лейс, не оставь меня без твоей помощи и поддержки в этот час! Ты одна сможешь сшить наряд, который я подробно описала в сим послании, ведь твой талант известен далеко за пределами нашего городка! Всегда твоя, Вейра Эбенер». Так заканчивалось написанное в порыве вдохновения письмо. Вейра посыпала чернила серым песком из истолчённых ракушек и подула, высушивая. Лёгкое облачко поднялось в воздух и осело на шторах. Надо велеть Бее постирать, совсем девчонка распустилась. Вейра в её возрасте… Ну да ладно.

Она подошла к круглой позолоченной клетке, в которой дремала молодая пегая сова со смешными ушками, и позвала тихонько:

— Пери! Просыпайся. Почта есть.

Жёлтые глаза медленно открылись, птица покрутила круглой головой, словно не могла сообразить, где она и кто, потом обречённо вздохнула и протянула лапку, на которой болталась цепочка. Вейра прицепила к ней кожаный мешочек с письмом внутри и предложила Пери руку, натянув предварительно толстую кожаную перчатку. Сова неохотно перебралась на запястье, косясь на хозяйку обиженным взглядом, словно злилась за позднее пробуждение. Вейра покачала головой:

— Совсем ты, матушка, обленилась! Давай-ка, потрудись немного.

И с этими словами, приоткрыв окно, выпустила Пери наружу. Сова расправила огромные крылья и, с силой махнув ими, скрылась в сизой пелене вьюги. Вихрик снежинок ворвался в комнату, обдав Вейру морозной свежестью, но, как только рама захлопнулась, сник и осел на пол. Пожалуй, к платью охотницы стоит надеть палантин из цельных шкурок песца. Завтра скажет Бее, пусть как следует вычистит мех и проветрит…

Вейра закуталась в шаль и с сомнением посмотрела на кувшинчик с вином, стоявший на камнях у очага. Ещё один бокал, и спать. В обед придёт вен Риули, его еженедельные визиты коротки, но насыщенны, поэтому сегодня надо выспаться. Наливая тёплое вино в бокал, Вейра зевнула, но неожиданная возня у задней двери заставила её настороженно замереть. Рука уже потянулась к кинжалу, спрятанному на подвязке чулка, но потом Вейра вспомнила, что выпускала Мил погулять, и выдохнула, расслабляясь. Бесовская тварь! Иногда закрадывалась мысль, что Творец создал её исключительно для издевательства над хозяйкой…

Возня не прекращалась и, по-видимому, была по ту сторону двери. Что случилось с Мил, что она не может войти нормально? Бея отпущена к матери на целый день, матушка Фридиль спит в своей каморке беспробудным сном — хоть гром, хоть молния, хоть война с пушками, добрая женщина не проснётся! Придётся самой идти смотреть, что происходит.

Вейра быстро пересекла салон, вышла в коридор и увидела серый крапчатый мех толстого зада в лазе, прикрытом выделанной кожей телёнка.

— Мил? Ты что делаешь? — обеспокоенно позвала она. — Мил!

Зад скрылся на улице, а через несколько секунд в лаз проскользнула большая кошка с куцым хвостом и кисточками на ушах. Она глянула на хозяйку синими миндалевидными глазами и, повернувшись к двери, поскребла её подушечкой толстой лапы. Снова оглянулась на Вейру, словно злясь на её непонятливость, вылезла наружу. Возня возобновилась.

— О, Мать-Ведунья! — с досадой вздохнула Вейра, поворачивая ключ в замке. — Что ты такое притащила?

Но, отворив дверь в морозную пургу, она ахнула и всплеснула руками. На обледенелом пороге лежал человек. Совсем синий, совсем мёртвый, как любила говаривать Лира, рассказывая в сотый раз историю своего удавленного убийцей дядюшки… Мил ухватила труп за руку своими длинными клыками и деловито потащила в коридор, пользуясь тем, что дверь была открыта. Ясно, почему она возилась! Лаз заговорен на животных, человеку туда не пролезть. Вейра замахала руками на рысь:

— Куда! Зачем ты его сюда? Оставь! Оставь, кому сказала!

Мил фыркнула, не прекращая тащить. Вот упрямая кошка! Вейра склонилась над трупом, силясь разглядеть заиндевелое лицо, и вдруг замерла. Облачко пара, совсем крохотное, лёгкое и почти незаметное, выпорхнуло из полуоткрытого рта и растаяло.

— Э, да он, оказывается, ещё живой! — удивлённо сказала рыси Вейра. — Где ты его нашла, Мил?

Синий глаз покосился на хозяйку, словно кошка с иронией спросила, не показать ли, но Вейра уже думала о другом. Захлопнув дверь, она повернула ключ на два оборота — для верности — и присела над человеком, принялась тормошить. Глаза его были закрыты, на чёрных ресницах медленно таял иней. Кожа, холодная и задубевшая на морозе, наощупь ничем не отличалась от лёгкой одежды незнакомца. Из каких заморских стран приехал этот чудик, чтобы замёрзнуть на окраине Тоннехеда в лёгкой сорочке и срамных рейтузах? Быть может, его ограбили и бросили умирать на снегу?

Потом, маленькая Вейра, всё потом! И дознавателя позвать, и с девочками поделиться, вдруг что знают, а пока надо отогреть и оживить этот не-труп! Она распахнула дверь в салон, ухватила незнакомца за ледяные руки и потащила по полу к очагу. Мил шагала рядом, недовольно мяукая, и всё порывалась отобрать добычу. Шикнув на рысь пару раз, Вейра не выдержала и огрела упрямицу туфлей. Мил обиделась и отстала, вскочила на диванчик, обитый дорогой мервильской дамаской, но сил не было, чтобы согнать кошку, поэтому Вейра только фыркнула в её сторону. Завтра накажет. Сейчас важнее ледяной мужчина.

Перво-наперво надо снять замороженную одежду. Какие всё-таки странные рейтузы, не местного покроя! Вейра вытащила кинжал и несколькими ловкими движениями располосовала их, стараясь не задеть кожу. Та же участь постигла и сорочку с узкими рукавами и почти незаметными манжетами. Кожа человека была бледной до синевы, особенно там, где её не прикрывала одежда. Вейра быстро освободила мужчину ото всех вещей и закутала в свою шаль, которая жадно вбирала в себя жар очага и отдавала замёрзшему. Устроив незнакомца на старой, побитой молью медвежьей шкуре, Вейра с усилием подтащила её поближе к камину, потом позвала:

— Мил! Иди сюда.