Очень даже похоже на правду. Эти идеальные монстры привыкли жить в своем идеальном мире, где всегда много вкусной еды, самые лучшие развлечения и помпезная роскошь вокруг. Посмотрела бы я на них, если бы им хоть один день пришлось пожить на улицах нижнего уровня без их сверхспособностей.
Они бы и часу не продержались.
Выбравшись на балкон, я глубоко вдохнула по-летнему теплый воздух и перелезла через балюстраду, двигаясь к самому краю. Запросто могла бы спуститься по колонне, что удерживала массивное сооружение, но точно знала, что тут же попадусь. Охранники прогуливались через каждый час, и как раз сейчас один из них должен был выворачивать из-за угла…
Я замерла, притворилась тенью, самой ночью, когда прямо подо мной раздались неспешные шаги. Спокойствие. Только спокойствие. Еще немного и…
Увидев, как в кабинете внезапно включился свет, я обмерла от страха. Во все глаза следила за тем, как мимо открытой балконной двери прошел верглавнокомандующий Федерации. Сейчас он как никогда был похож на человека: темные домашние штаны, светло-серая футболка с каким-то рисунком, — но походка выдавала в нем хищника. Это-то и отрезвило.
Если застигнет — не пощадит.
Перевернувшись к балкону спиной, я отпустила руки, оттолкнулась и уцепилась за ветку раскинувшегося рядом могучего дерева. Повиснув, в два счета подтянулась и поспешила спрятаться в зеленой кроне. Даже не оглядывалась, когда забиралась чуть выше, намереваясь обогнуть широкий ствол по дуге. Страх нес меня вперед, но расслабиться я не смогла и тогда, когда все же спустилась по ту сторону высокого забора.
В условленном месте отцовская машина уже не стояла. Ничего не говорило о том, что она здесь вообще была, — это одновременно и радовало, и огорчало. Я задержалась на двадцать две минуты и прекрасно понимала, что это значит. Программа зачистки уже была запущена — подтверждением этого являлся мой ифон, отключенный удаленно.
Замечательно! Теперь я даже не могла вызвать себе летную машину! Хотя черт с ней — расплатиться за нее мне все равно нечем. Оставался один вариант — идти пешком.
Я толком и не помнила, как добралась до дома. Ноги гудели, навалилась дикая усталость, а на смену страху пришло безразличие. Самое главное, что мне все-таки удалось выбраться из особняка, а все остальное решаемо. Подумаешь, уволили! Невелика потеря.
В театре на втором уровне, конечно, платили гораздо меньше, но народ там был попроще. Ничего, выкарабкаюсь, не впервой.
Насчет имсита я и вовсе больше не переживала. Моя задержка в этот раз сыграла мне на руку, потому что по истечении условленного времени Джаспер запустил программу зачистки, а значит, в базе обо мне больше ничего нет. Совсем нет, будто и не рождалась, а это, несомненно, плюс. Опять же папа обрадуется, когда утром найдет меня в кровати…
Так я себя и успокаивала, пока бродила в темноте нашей маленькой двухкомнатной квартирки. Приняв душ, даже отыскала что пожевать в пустом холодильнике — чуть примятый апельсин пришелся как нельзя кстати. Стакан воды заполировал мой ночной променад, а сияние луны за окном дарило надежду на лучшее.
Старый диван чуть скрипнул — так привычно, по-родному уютно, но, едва прикрыв веки, я в ужасе распахнула их вновь. Вскочила, заметавшись из комнаты в комнату, и с отчаянием взвыла, падая обратно на диван, замотавшись клетчатым пледом по самые глаза.
Я. Оставила. Свою сумку. В особняке.
Большей ошибки я допустить не могла.
Не смыкая глаз, я просидела на диване до самого утра. Просидела бы и дольше, бездумно глядя в одну точку, но убиваться уже надоело. Следовало действовать: пока меня не нашли, я могла замести следы, на время просто скрывшись из столицы.
Активисты имелись не только в Верграйзе, так что с местом проблем не возникнет. Проблемы были с другим — с финансами, которых мне отчаянно не хватало. И с документами, которые больше действительными не являлись, но решить можно все при должном желании.
Если есть деньги, то до ближайшего городка можно доехать и на нанятой летной машине, а деньги сейчас я могла взять только в одном месте — в театре, из которого вчера меня выперли.
Одевалась спешно и так, чтобы не выделяться из серой массы первого уровня. В маленькую спортивную сумку с собой были уложены только самые необходимые вещи — минимум, исчезновения которого не заметит отец.
Была… Да, была мысль оставить ему хотя бы записку — с ночной смены он должен был вернуться домой через час, — но ее я отмела. Мне нельзя его подставлять. То, что меня больше нет в базе, совсем не говорит о том, что РиАнт Арль идиот. Оставленные пуанты как минимум дадут ему ниточку к театру, а фамилия заставит проверить всех однофамильцев.
Сколько времени его цепным псам понадобится, чтобы найти и допросить каждого из этого списка? Даже если отец соврет, что не знает такую, выдадут соседи. Другое дело, если он будет думать, что я провалилась. Тогда он скажет, что мы давно не общаемся и он обо мне ничего не знает. Неосведомленность для него в данном случае будет безопаснее всего, а я…
А я скину весточку по нашему каналу, как только доберусь до места назначения.
Мысленно согласившись с каждым пунктом своего плана, я полетела прочь из дома. Серые улицы первого уровня толком и не засыпали. Рабочий класс трудился в три смены, а иногда и не на одном предприятии, но редко кому удавалось забраться выше — на средний уровень.
Слишком дорогим там было жилье, но все стремились туда попасть. Там не было грязи и мусора нижнего уровня. Воздух был не настолько пропитан едким дымом заводов, а преступлений совершалось в разы меньше.
В основном там жили те, кто смог устроиться в этом жестоком мире, работая напрямую на модифицированных или открыв пусть и небольшой, но свой бизнес. Все же крупные предприятия если не целиком, то частично принадлежали имситам, а мелкие булочные или швейные мастерские их не интересовали.
В детстве я всегда мечтала, что стану известной балериной, примой театра на третьем уровне, и перевезу родителей под самые небеса. Туда, где улицы чистые, а вокруг море зелени и цветов, что пахнут просто одуряюще после дождя. Мечтала, что у нас будет огромный дом, большой пес, а мама и папа больше не станут пропадать на работе едва ли не круглосуточно, чтобы свести концы с концами.
Мечтала. До тех пор, пока не поняла, насколько беспощаден и жесток этот мир.
Поправив глубокий капюшон невзрачной черной толстовки, я поднялась на эскалаторе вверх — на второй уровень. Дальше — на третий — можно было попасть или через шоссе, чего лично я себе позволить не могла даже при наличии документов, или на лифте, через центральный охранный пост. По пропуску, который я обычно носила на шее.
Да только мой пропуск теперь тоже был недействителен. Оставалось надеяться на чудо. И хитрость.