Когда рынок недвижимости рухнул, по странному стечению обстоятельств одновременно с их браком, они с Джо договорились сохранить дом в совместном пользовании, сдавая его внаем, когда найдутся желающие, и давая пожить друзьям, когда таких желающих не будет.
Насколько Кристине Кэннон было известно, Джо временами использовал дом, но не слишком часто: за последние годы раза три-четыре по две недели в лыжный сезон. Сама Кристина ни разу так и не воспользовалась предоставленным ей правом собственности. Возможно, она избегала приезжать сюда, следуя инстинкту самосохранения, который подсказывал ей, что здесь ее вновь будут терзать те же мысли, что привели к решительному шагу и заставили пойти на развод. Дом был свидетелем ее поражения и полон напоминаний о том, что составляло ее прошлое. Хотя, быть может, нежелание возвращаться сюда диктовалось не страхом вновь оказаться перед проблемами, которые так и не позволил решить развод, а устремленностью в будущее: прошлое должно оставаться в прошлом и не стоит ворошить старое. Но каковы бы ни были мотивы, факт оставался фактом: Кристина Кэннон не была здесь более шести лет и точно не знала, хочет ли оказаться здесь вновь.
Не очень-то верный ты сделала выбор, Кристина. Стоило бы снять квартиру в Трибека [1] или особняк в районе восточных шестидесятых [2]
Некоторые из предлагавшихся внаем квартир были не хуже ее собственной в Лос-Анджелесе, отделанной по последней моде, с большим количеством стекла и несколькими полотнами современной живописи, которые, однако, не имели для Кристины такого значения, как для ее банковского поверенного, по словам которого, за них можно выручить неплохие деньги.
Сейчас финансовых проблем у Кристины не было, и она могла себе позволить все или почти все, и тем не менее все же предпочла пожить в этом старом доме из ее прошлого.
Дело в том, что она хотела несколько недель побыть в полном одиночестве и собраться с духом до того, как пересечь Ист-Ривер и оказаться в Манхэттене, где должен был начаться следующий этап ее восхождения. Для того чтобы добиться успеха, которым Кристина могла бы сейчас похвастаться, ей приходилось трудиться много, и даже сверх того, что принято считать усердной работой. Прежде чем начать новый подъем, нужно было передохнуть: путь наверх – от рутинной журналистской работы до известности, подаренной работой на телевидении, – дался нелегко. Если не отдышаться, можно и не осилить новую вершину. Аналогия с альпинизмом почти полная: смотришь вниз – дух захватывает, беда лишь в том, что чем ближе к вершине, тем меньше кислорода и тем труднее дышать.
Кристина и себе порой боялась признаться в своих чувствах, не то, что другим. В последнее время у нее все чаще возникало ощущение, что лучшее в себе она оставила в том прошлом, когда они с Джо были вместе и мечтали о счастье, которого хватило бы на обоих.
Тому прошлому, которое Кристина безжалостно отрубила, принадлежали и люди, которых любили они оба – она и Джо.
– Приезжай в гости, – сказал ей отец, когда они пару дней назад говорили по телефону. – Мы с твоей мамой знаем, что ты не сможешь приехать на годовщину, но почему бы тебе не нагрянуть раньше, передохнуть перед броском на восток.
– Мне жаль, па, – поспешила ответить Кристина. – У меня уже составлено расписание встреч, и оно очень-очень плотное. Я попытаюсь попасть домой ко Дню благодарения.
Кристина жалела о том, что так торопливо отказала отцу, но не о том, что отказалась приехать. Жизнь научила ее мудрости: если хочешь управлять своими эмоциями, старайся избегать людей, которых любишь по-настоящему.
– Вот мы и приехали, миссис Кэннон. Шофер остановил машину на взгорье.
– Выглядит так, будто там давно никто не живет. Если хотите, могу отпереть дверь, проверить, все ли в порядке.