Я воображаю невинный свет, любовь и знание любви, улыбки, объятия и блестящие глаза, поцелуи и посиделки, тёплые лучи солнца и волны…
Я не могу оставаться. Я не могу быть уверенной, что вообще дотянусь до неё. Я помню ту личность, которая могла быть мной, давным-давно… ту личность, чей свет сейчас кажется мне грязным, смятенным и приглушенным, но некогда он касался этих золотистых берегов.
Я пытаюсь поделиться этим с ней, с моей дочерью. Но передаточный вал сломан. Все связующие точки в пространстве между уже не работают.
Это не может быть правильным.
Всё не может закончиться так.
Она одна, без нас обоих… это не может быть правильным.
То горе над золотистыми волнами…
Пребывание в одиночестве…
История не может закончиться так.
Сосредотачиваясь на нём, я улавливаю лишь смутные чувства, боль, которую я не могу контролировать, каталогизировать или уменьшить. Его реальность, его определённость сохраняется неизменным мерцанием в пространстве, которое в остальном пустует.
Голос. Тихий, такой знакомый.
«… И в те финальные моменты она умрёт. Но то не тихая смерть, ибо часть её останется. Эта часть останется и будет приманена обратно к свету, обратно к финальной битве против тьмы. Из этой тьмы исходит рождение. Из этого конца исходит финальная форма…»
Я слушаю его.
Он читает мне, иногда часами.
Днями. Может, неделями.
Я дрейфую в его словах, затерявшись там.
Я пытаюсь понять, но слова исчезают, как песчаная скульптура на ветру, когда порывы ветра грубо скользят по лицу, делая черты гладкими и пустыми, лишёнными его.
«…Сражение не окончится так. Смерть никогда не вызовет ни сражение, ни его конец. Смерть обрушит последние оковы искр в огонь, выманив из пространства, потерянного между…»
Какая-то часть меня кричит, слыша его слова. Она кричит и кричит.
Он не всегда читает. Иногда он кричит там, со мной.
Я вижу его, издалека, держащего тело, которое я почти узнаю.
«…Не оставляй меня, — говорит он. — Боги, детка… не оставляй меня здесь одного…»
Я чувствую это. Я чувствую его слова. Но не его, не его слёзы.
Я плачу, но я не могу пошевелиться, не могу выползти из этой тьмы.
Я слышу его, но не знаю, как ему помочь.
Но я помню.
Я помню всё.
Глава 1
Мать
Я чувствую её там, одну. Я чувствую укус того серебристого света.
Я чувствую переполненное дымом стекло, которое извращает её свет, делая его закостенелым всеми неправильными способами, ломая её изнутри, отрезая её от собственного сердца, от всей любви, что живёт над ней и вокруг неё. Я чувствую, как это одиночество ужасает её, заставляет её закрыться.