— Я её знаю, это Тания Чауррь, — проигнорировал её вопрос дозорный. Но как только он произнёс её имя, непонятные закорючки высветились прямо возле лица Тани.
— Да — да, это я, — радостно закричала Татьяна, забыв напрочь о странном поведении одной из тёмных фигур.
— Ну, хорошо! Кто ты такая, мы выяснили, остаётся ещё один вопрос, — не унимался тот, что был среди них самым строгим и, наверное, старшим. — Тания Чауррь, что ты делаешь здесь?
— Что-что, — она зябко повела плечами, разглядывая едва освещённый сад, больше похожий в лунном свете на дремучий лес, в котором расположились бесконечные корпуса академии. Это она очень хорошо рассмотрела, пока сидела на крыше. "И правда, что я тут делаю?" Посмотрела на патрульных и уверенно произнесла: — Гуляю я тут.
— На дереве? — поинтересовался третий, который всё это время молчал.
— Так получилось. — Таня постаралась придать своему голосу виноватые нотки, даже получилось удручающе вздохнуть. — А можно я уже пойду? — она демонстративно потёрла об ногу босой стопой.
— Иди, но мы вынуждены будем сообщить о нарушении режима.
— А может, не нужно? — с надеждой в голосе спросила Таня, рассудив: "Мало ли чем это может грозить в этих стенах".
— Нужно, — дружно ответили патрульные, расступаясь перед ней. — Возвращайся к себе.
Таня послушно пошла к тёмным фигурам, поравнявшись с ними, чуть замедлила шаг, с интересом заглядывая в темноту капюшона одного из дозорных. Разочарованно скривила губы: "Эх, ничего не видно". Прошла мимо.
За спиной раздался странный сдавленный звук: не то приглушённый смех, не то удивлённый возглас. Таня обернулась и подозрительно посмотрела на незнакомцев.
— Что?
— А — а — а, м — м — м… — самый молчаливый из них махал руками, пытаясь то ли что — то показать, то ли сказать таким странным образом, но вдруг замолчал, получив с двух сторон ощутимый тычок.
— Нет, ничего, — ответил старший патрульный таким тоном, словно испытывал за что — то неловкость.
— Тогда я пошла. — Отвернулась и, прихрамывая, поковыляла в сторону корпуса, где жила Дранкива. Ей срочно нужно было с ней поговорить.
Вечером, когда её выпустили из изолятора, орчанка снова пришла. Хотя Таня уже вполне могла добраться без посторонней помощи до своей комнаты, но увидеть её, подпирающую со скучающим видом стену, было приятно. Оказалось, пока Таня отбывала свой срок наказания, прошло время ужина. По дороге Дранкива зашла к себе и взяла сверток с едой, молча сунула ей в руки и сказала, что зайдёт чуть позже, чтобы отвести в душ.
И вот сейчас Таня в сомнении топталась возле дверей орчанки. Протянула руку и тихо постучала, дверь моментально распахнулась. На пороге стояла заспанная Дранкива. Она смотрела на ночную посетительницу, и лицо не выражало никаких эмоций. А потом её брови медленно поползли вверх.
"Во! Куда сразу сон делся у человека, точнее, не у человека". — Таня усмехнулась. Нужно было срочно брать "быка за рога".
— Я тут пока падала с дерева. — У Дранкивы глаза стали совсем огромными. — Точнее, упала — то я с крыши, но вот пока летела до земли от ветки к ветке, вот о чём подумала. — Таня переступила с ноги на ногу, на улице она так не чувствовала холод, как здесь, в помещении, стоя босыми ногами на каменном полу. — Слушай, а можно мне войти?
Орчанка, пребывая в глубоком изумлении, безропотно распахнула дверь настежь, пропуская девушку внутрь. Комната была довольно просторной, с высоким потолком. Три узких окна не были ничем занавешены, и лунный свет заливал помещение.
— Ну так вот, раз у меня сегодня получилось подпалить щепу, — остановилась напротив и заглянула в тёмные глаза Дранкивы, — значит, это тело обладает магическими способностями и мне только нужно научиться ими управлять.
— Ну, во — первых, ты не подпалила, а развеяла щепу и два стола в придачу; во — вторых, как ты научишься управлять этими способностями, если ты мне сама вечером сказала, что не можешь прочитать ни одного слова, написанного в конспектах твоей предшественницы. Но при этом, заметь, прекрасно изъясняешься на этом языке. — Теперь пришло время удивляться Татьяне. Девушка стояла с открытым ртом. Дранкива с надеждой в голосе поинтересовалась: — А в третьих, послушай, а до утра это никак не могло подождать?
— Нет, не могло? — отвлекаясь от нелёгких дум, твёрдо произнесла Татьяна. — Мне срочно нужно было с тобой поговорить. — Помолчала, кивая каким — то своим мыслям. — А вот насчёт того, что я изъясняюсь на вашем языке и даже не заметила этого, у меня только одно объяснение: это вышло совершенно случайно, как с поджиганием.
Тёмный взгляд орчанки тем временем внимательно изучал её лицо, отмечая листву, застрявшую в волосах девушки, царапины, сплошь покрывавшие лицо и шею. Перевела взгляд на босые ноги и тихо спросила:
— И вообще, откуда ты в таком виде?
— Я каким — то образом оказалась на крыше, а когда начала оттуда спускаться, сорвалась. Хорошо, рядом со зданием было дерево, ветки погасили скорость падения и только благодаря этому я не разбилась. А, да, я ещё на патрульных нарвалась и меня записали как нарушительницу режима.
— А вот это плохо. — Дранкива, выглянув в тёмный коридор, закрыла дверь. — Готовься наутро к очередному посещению ректора. Только я тебя попрошу, не ори ты больше так. Ведь никто ничего не может понять. Такое поведение для той Тании, которую мы все знали, очень не свойственно.
— Значит, ты мне всё же веришь?
— Я тебе расскажу, во что я верю. — Дранкива не спешила отходить от дверей. — Я верю в то, что видят мои глаза. А они мне говорят, что девушка, которая передо мной, лишь внешне похожа на Танию Чауррь. Вот только я никак не могу разобраться, что это — правда или ложь.
— Истинная правда. — Татьяна готова была расцеловать орчанку. Снова потёрла босой стопой об ногу и скривила губы: — Холодно.