— Забирайся на кровать, но прежде возьми вон в той куче любую шкуру, обмотаешь ей ноги, сразу согреешься. — Прошла к столу и зажгла светильник. — И давай уже рассказывай, о чём ты хотела со мной поговорить, наверняка не только о том, что обладаешь способностями. — Обернулась и обомлела.
Тания стояла к ней спиной и возилась со шкурами. На ночной рубахе в области ягодиц был оторван клок ткани. Он несчастным лоскутом свисал вниз, открывая все прелести хозяйки.
— М — м — м. Скажи, ты когда патрульных встретила, была именно так одета?
— Да. — Таня выудила шкуру какого — то зверя, оглянулась, но, заметив выражение на лице орчанки, подозрительно прищурилась: — А что?
— Твоя ночная рубаха разорвана. — Дранкива кивнула, указывая жестом куда — то вниз.
Таня выронила шкуру из рук, дёрнула рубашку сначала в одну сторону, затем в другую, и зависла, обнаружив огромную дырень. "Какой кошмар! Они видели мою…"
— Подожди. — Дранкива подошла к сундуку и принялась копаться в нём. На свет появилось нечто, сшитое из шкур. — Моя ночная рубаха тебе будет велика, а вот это платье, которое я носила, когда была поменьше, думаю, будет тебе в пору.
Татьяна подошла ближе и с любопытством заглянула в сундук:
— А каких — нибудь штанов у тебя там не найдётся? — поинтересовалась она, с тоской вспоминая о своей повседневной одежде — джинсах и футболке.
— В моих штанах ты подавно утонешь, — коротко бросила Дранкива, подавая ей платье: — На вот, переоденься.
— Полцарства за трусы! — Таня принялась крутить в руках странное одеяние, пытаясь понять, как его надеть. Её глаза загорелись торжеством. — Ха! Не такое ещё видали. — Скинула порванную рубаху, стыдливо отворачиваясь от пристальных глаз орчанки. Дранкива почему — то рухнула на сундук, который только что закрыла, и сидела с открытым ртом.
— Что ты с собой сделала? — с ужасом в голосе спросила она, поднимаясь с сундука и не отводя осуждающего взгляда от Тани.
— Что я сделала? — проследила за её взглядом: — А, это?.. — опустила подол и махнула рукой. — Подстриглась. — У Дранкивы было такое выражение лица, что Таня испугалась. — Послушай, я понимаю, как это смотрится со стороны — будто меня моль побила, но убрать растительность обычными ножницами очень сложно, поэтому ты видишь то, что видишь. Вот только сзади я не смогла дотянуться, чтобы подстричь. Побоялась покалечить себя. Было бы зеркало — другой разговор. — Засмеялась: — Кстати, там такой знатный пук шерсти получился. У вас тут никто носки не вяжет?
Орчанка так на неё зыркнула, что у Тани сразу отпало желание смеяться.
— Ну что не так — то?
— А то… — Дранкива подошла к Тане и поправила на спине крест — накрест лежащие полосы кожи платья. — Как ты завтра пойдёшь на занятия в таком виде? У тебя помимо естествознания и трансфигурации, будет физподготовка, а это два объединённых класса.
— Слушай, а мне все эти предметы знакомы, — Таня улыбнулась, пропуская мимо ушей непонятное выражение два объединённых класса. — Более того, две из этих дисциплин изучают и у нас.
— Это какие же?
— Физкультура и естествознание. Физкультура, это понятное дело: прыгай, бегай, подтягивайся, отжимайся, участвуй в дурацких эстафетах. Ну а естествознание, — сделала умное лицо, — это совокупность знаний о природных объектах, явлениях и процессах. Но я также знаю, что значит и трансфигурация, этот предмет изучали в Хогвартсе. — Улыбнулась: — Это дисциплина, изучающая магические способы превращения предметов — неживые в живые и наоборот. — Но чем она дальше говорила, тем сильнее портилось настроение. Пришло вдруг осознание, что в этом мире все эти предметы могут иметь совсем другое значение. — Дранкива, кажется, я не переживу завтрашний день.
— Переживёшь. Вот только я хочу тебя предупредить. — Дранкива сочувственно взирала на девушку в орочьем детском платье. — Физподготовке здесь уделяют особенное внимание, не только, как ты сказала, "прыгай, бегай, отжимайся". Раз в месяц мы проводим внутренние соревнования, чтобы выявить лучших на курсе. И раз в полгода или к нам приезжают из других академий, или мы куда — нибудь едем — это зависит от жеребьёвки. Вот ты какими обладаешь достоинствами, чтобы можно было заявить их на физподготовке?
— Да при чём здесь физподготовка? Чтобы выжить в этом мире, мне срочно нужно учить вашу письменность. Я не могу прочитать ни одного заклинания. Мне нужна будет здешняя азбука, а ты просто будешь подсказывать, как произносить ту или иную букву.
— Это чего такое?
— Ну, там где буква и предмет к ней, чтобы было понятнее, например, буква А — арбуз, буква Б — барабан или баран, не могу точно вспомнить сейчас.
Дранкива опустилась на стул и как — то странно смотрела на неё.
— Ты поможешь мне?
— Нет. В этом я тебе точно не помощница. И кстати, нет у нас никакой азбУки. — Орчанка неправильно поставила ударение в слове "азбука". — Но я, кажется, понимаю, о чём ты говоришь. Есть у нас такой фолиант, в котором собраны образцы письменности всех рас, населяющих мир Лотарии. — А Татьяна отметила себе на будущее ещё один пункт к списку, который с каждым днём только расширялся: изучить историю этого мира и населяющих его народов. — Но вот что я думаю: чтобы выжить в этом мире, тебе нужно не письменность зубрить, а обладать чем — то ещё. Вот расскажи мне, что ты умеешь? Какие у тебя достоинства?
— Ну — у — у, — протянула Татьяна, немного сомневаясь в том, что правильно поняла вопрос. — Я хорошо рисую, даже одно время хотела поступать в художественную школу. У меня феноменальная память на лица и местность. — Посмотрела на орчанку, та скептически скривила губы. — Не, не то? Тогда, может, это? Я довольно долго занималась художественной гимнастикой. — Дранкива удручённо подпёрла подбородок рукой. — Я мастерски выполняю упражнение с лентой, при этом владею одинаково хорошо обеими руками.
— Зачем нужно было изучать столько бесполезных вещей? — В голосе орчанки прозвучало осуждение. Она в недоумении приподняла брови: — Куда смотрели твои родители?
— А у меня не было родителей. Я выросла в детдоме. И изучала то, что мне нравилось. Была прилежна, училась хорошо и все мои помыслы были направлены на то, чтобы добиться успеха, вырваться из той жизни, какой жила. — Поняла, что уж слишком много пафоса в речах и развела руками: — А посмотри, куда меня всё это привело? Если бы я знала, что попаду сюда, я бы конечно лучше изучала искусство сражения топором, дубиной, палицей. Или там какую — нибудь джиу — джицу освоила в совершенстве, или ещё чего — нибудь…
Дранкива оживилась, подскочила со стула и метнулась к своему топору, любовно пристроенному возле окна в углу.