— И тебе, — шепчу одними губами.
Да, удача мне понадобится.
Старый волк кивает мне на кресло, приглашая располагаться и ни в чем себе не отказывать, а сам утыкается носом в прозрачный планшет.
Я на негнущихся ногах ковыляю до орудия пыток и замираю на нем в полулежащей позиции. Черная кожа кресла теплая, хотя в лаборатории довольно зябко. Я сегодня у них явно не первая пациентка. И не последняя. От этого становится жутко. Мы просто мясо, сосуды для размножения богатеньких альф, не желающих подвергать риску свою хилую пару. Или же для не нашедших ее. Нас даже утилизировать не надо. Человек не способен родить волка. Слишком крупный агрессивный плод. Достанут на двадцать восьмой неделе и сожгут использованную оболочку. Человеческие самки одноразовые. И этот бесстрастный волк-врач смотрит на меня соответствующе. Как на пластиковый стаканчик. Я лучезарно улыбаюсь старику, пытаясь напомнить, что я все-таки живая. На что он только удивленно изгибает бровь и отворачивается, опять утыкаясь носом в свой долбанный планшет.
— Хмм, посмотрим, — бормочет себе под нос, водя пальцем по экрану. — 118-я…
Один из его ассистентов в это время молча подходит ко мне и начинает с отсутствующим видом подключать к моему телу датчики. Вздрагиваю, когда без предупреждения протыкает иголкой вену, и кидаю на молодого волка злой взгляд. Больно, не сразу нашел. Но юный судя по всему омега даже и не думает как-то реагировать. Просто делает свое дело. Уже сто восемнадцатый раз за сегодня.
— Итак, Мария Рудова, — читает старик с планшета занудным голосом, — Планета происхождения: Земля. Округ: Северо-восточный. Сектор 325. Верно?
Поднимает на меня вопросительный взгляд и я молча киваю.
— Прошу отвечать вслух.
— Верно, — вздыхаю я.
— Хорошо. Так-с. Возраст: 22 года. Хронических заболеваний нет. Наследственность по типу ХI. Показатели… — он быстро пролистывает данные анализов, поступившие только что к нему на планшет, — неплохие… Легкий авитаминоз, что в общем-то с вашей Землей неудивительно.
И я невольно скривилась от прозвучавшего легкого пренебрежения в его голосе. Хотелось спросить, а кто собственно виноват, что в ваших колониях нечего есть, но я конечно промолчала. Вряд ли на этот вопрос мне даст ответ обычный врач-распределитель.
— Половые связи? — старый волк поднимает на меня вопросительный взгляд, отрываясь от планшета.
— Два партнера, — отвечаю бесцветным голосом. Отвечать все равно придется на любые вопросы. К тому же они подключили детектор.
— Половая жизнь со скольки лет?
— С девятнадцати, — Боже, как унизительно.
— Первые месячные?
— Тринадцать.
— Инфекции, беременность?
— Нет.
И волк отворачивается, внося новые записи в мою анкету, а я тихо выдыхаю. Наверно на этом допрос закончился. Черт, нет. Опять вопросительно смотрит.
— Добровольно пришли к ловцам?
Я закусила губу.
— А это важно?
— Да, от этого может зависеть ваше содержание в семье, — и, увидев, как сверкнули мои глаза, волк нахмурился, — Врать не советую. Мы все равно поймем.
Я вдохнула поглубже и на выдохе выпалила.
— У меня добровольный контракт 457-ЗИ. Он должен быть приложен к анкете.
Но волк смотрел не в анкету, а на датчики, рисующие кривые всплески моего сердцебиения.
— Анкета ничего не значит, — пробормотал себе под нос, — За добровольцев ловцам больше платят. Вот и все.
Почесал подбородок с легкой серой щетиной.