— Они задерживаются, – голос Курга был похож на шипение, – уже на несколько часов. Нам перед балом даже не удалось обсудить… – на этом моменте брат запнулся, мельком взглянув на меня, – некоторые вопросы. Так что делегацию мы все впервые увидим здесь.
— Может, тогда стоило перенести бал? – стараясь не показывать, насколько сильно я переживаю, спросила у брата. – Гостям необходимо отдохнуть с дороги.
— Отец не пожелал, – коротко ответил мне Кург и уставился на вход.
В это самое мгновение церемониймейстер стукнул посохом, и на весь зал разнеслось:
— Глава клана огненных волков Морфаер кром Край со свитой.
Высокая двустворчатая дверь отворилась. На пороге стоял он.
При первом взгляде на новоприбывших становилось понятно, кто среди них глава. Он возвышался надо всеми, словно утес над морем, и никакие «волны» – шепот собравшихся – его не волновали. Широкоплеч, высок, по-хищному красив. Его черные горящие глаза прожгли во мне дыру за те несколько секунд, пока он со спутниками приближался к трону. Черные волосы с алыми всполохами развевались за его плечами, и в моей голове промелькнула мысль, что именно так должен выглядеть адский огонь. Опасный. Вот слово, которое подходило этому мужчине. Мою душу сковал страх. Никогда прежде, стоя рядом со своей семьей, я никого не боялась, а сейчас я еле сдержала инстинктивное желание отступить назад. Гнев и ненависть лишь окрепли благодаря страху, крепко засев в моем сердце. Образ тирана, мучившего наш народ, обрел форму.
«Ох, – подумалось мне, – не просто так он прибыл сюда. Ему что-то нужно, и это что-то – явно не мирный договор».
Отец встал и вышел навстречу к правителю клана огненных волков. Мы последовали за ним. Все мое естество кричало о том, что необходимо бежать, что этот Морфаер убьет нас всех, не моргнув и глазом. Жесткий… Нет, я бы даже сказала, жестокий взгляд черных глаз был тому подтверждением.
— Рад приветствовать вас, – краем уха услышала слова отца.
Гулко бьющееся сердце – вот на что был обращен мой слух. Кровь пульсировала в моих венах, а ледяная магия того и гляди норовила вырваться наружу. На лбу выступила испарина от усилий, которые мне приходилось прилагать, дабы сдержать стремящиеся наружу ледяные стрелы. Украдкой вытерла лоб и посмотрела на мужчину, против которого было так грозно настроено мое естество, а он, казалось, и не сводил с меня своих глаз. Испытывает меня на прочность, что ли? Но для чего?
Секунды тянулись бесконечно долго, а вежливые расшаркивания с оттенком напряженности все не заканчивались. В конце концов глава огненного клана перевел взгляд на моего отца и испытывающе посмотрел в его глаза. Взгляды двух вожаков скрестились. Никто из них не желал уступать. В воздухе будто сверкали искры. Мы, как прилежные дети, не обращали на это внимания, пытаясь хоть и незримо, но поддержать отца.
— Полагаю, – после нескольких минут немого диалога глава волков заговорил. Голос Морфаера был низок и тягуч, – нам стоит обсудить все вопросы немедленно.
— Вы правы, – жестко ответил ему отец. Взглянув на своего родителя, я поняла, каких трудов ему стоит сейчас же не наброситься на противника и не испортить и без того тяжелые отношения еще больше. – Предлагаю перейти в мой кабинет.
— Не вижу в этом смысла, – отчеканил Морфаер и сразу же продолжил, не давая никому вставить ни слова, – мои условия просты: мы отзываем войска, вы останетесь относительно суверенным кланом, правда, будете платить нам ежегодную дань, но ее размер будет зависеть только от вашей лояльности. А в обмен вы отдаете мне Леди-Лед.
На последней фразе мое сердце замерло, к горлу подступил комок, а глаза сами собой расширились. Глава клана огненных волков возжелал самое ценное, что у меня есть – меня саму. Ужас от осознания этого обрушился мне на голову как тропический ливень – быстро, неожиданно, от него было не убежать и не скрыться. Сейчас от решения отца зависят жизни многих. Ответ не заставил себя ждать:
— Нет! – уверенный и безапелляционный тон в тишине бального зала прозвучал оглушающе. Время словно замерло, я смотрела на своего родителя, радовалась и не понимала его одновременно. Чувство благодарности в груди зарождалось медленно, ему было трудно вытеснить страх, занимавший мою душу.
— Да будет так, – совершенно спокойно ответил вожак волков. – Вы еще сами прибежите и будете умолять взять вашу дочь.
— Никогда! – взревел отец. – Никогда этого не будет, щенок! Убирайся! Убирайся из моего дворца! Наглец!
Я впервые видела главу нашего клана в таком состоянии. Да, отец частенько бывал более импульсивным, чем это нужно, но в таком бешенстве на моей памяти он пребывал впервые. Его глаза метали молнии, казалось, он готов вот-вот обернуться. Все политические правила игры были нарушены в один миг. Ни о каком мире речи быть уже не могло.
Морфаер подливал масла в огонь, несколько минут еще продолжая стоять и наблюдать за происходящим. Ему это доставляло удовольствие. В конце концов на лице противника родилась злая улыбка и, сверкнув напоследок черными глазами, он развернулся и ушел.
Бал завершился, так и не успев начаться.
К счастью, придворные не стали гневить своего правителя еще больше, тихо кланяясь, все покинули ледяной зал. Осталась наша семья. Глаза родителя были наполнены злостью и негодованием, если приглядеться, в их глубине можно было разглядеть, как сильный и могучий снежный барс рвется наружу.
— Отец, – тихо проговорил Кург. – Они ушли…
— Наших сил не хватит противостоять им, – Рольф говорил, не смотря на меня. Я ничего не смогла разобрать в тоне старшего брата, но его слова заставили меня насторожиться. – Возможно, вам не стоило так торопиться с решением…
— Ты, – прорычал глава дома, направляя указательный палец на своего наследника. – Ты! Готов пожертвовать сестрой? Отдать ее врагу?
— Если это спасет жизни…
— Закрой рот! – вскричал отец. – Никогда я не отдам ее узурпатору! Никогда!
Мне было больно слышать то, что говорил мой брат, но зерно истины в его словах имелось. От этого сердце сжималось еще сильнее, а слезы уже было невозможно сдерживать, они покатились по моим щекам. Никто из собравшихся не обратил на это никакого внимания, они были заняты своими собственными чувствами: гневом, злостью, отчаяньем... Я не винила их, понимая, какой груз ответственности за народ сейчас давит на них. С одной стороны жизни оборотней. С другой – сестры.
«Но черт возьми! – зло подумалось мне. – Мне совершенно не хочется становиться игрушкой этого волка! Это несправедливо! Мне хочется жить так, как прежде!»