— Это правило не касается Мартины, — Кайел скрещивает руки на груди.
— Чёрт возьми, вы издеваетесь надо мной?! — Хватаюсь за голову, поворачиваюсь. — Это бред! Зачем ты вернулась? — оглядываюсь на сестру. — Зачем ты здесь? Ты всё это время была жива и невредима! Так? А сейчас решила вернуться? Зачем?
— Мне было страшно, что вы отвергнете меня, — по её щеке скатывается слеза.
Ложь. Всё ложь. Каждое её слово. Я не доверяю ей. Я ощущаю, что ей не стоит доверять. Чувствую это сердцем. Она не могла вернуться вот так. Просто. Чтобы увидеть нас сейчас, спустя триста лет. Но Мэтт и Кайел, как будто попали в сети её чар. Я не верю Мартине. Мне не верится до сих пор, что это она стоит здесь. Это невозможно
— Я не хотела этого, — сестра вскидывает подбородок. — Я не хотела никогда быть тем, кто я есть сейчас.
— Но ты — вампир! — Кричу я. — Если не хотела, почему не решила остаться человеком? Дожить свою жизнь, как это делаю миллиарды людей на планете? Прожить лишь свою жизнь… и всё.
— Тебе стоит выслушать меня, — она раскидывает руками. — Меня обратили. Я просила его не делать этого, но он ко мне не прислушался, Эрик. Я никогда не была счастливо за принятое им решение.
Синтра, Португалия. 1714 год
Мне нужно бежать ещё быстрее. Я набираю скорость. Мне больно. Это очень больно. Дыхание сбивается. Длинные юбки замедляют моё стремление убежать от этого монстра. Когда я заворачиваю в тёмный переулок, он ловит меня. Мой отчаянный крик проносится, наверняка, по всей Синтре.
— Вы обещали мне!
— Я передумал! — Вижу, как у него мгновенно появляются острые клыки.
Он склоняется над моим горлом и, взглянув на меня серыми глазами ещё раз, впивается в мою кожу. Я чувствую невыносимую боль:
— Боже! Неееееет!
Солнечный свет пробивается сквозь шторы. Открыв веки, я могу наблюдать, насколько он яркий. Он никогда не был таким насыщенным для меня. Окно открыто. Я знаю это, потому что слышу пение птиц, но это ощущается, словно они поют прямо здесь у кровати, на которой я лежу. На кровати,… которая не принадлежит мне. Я привстаю. Где я? Это не моя комната! Осматриваю себя. Я в том же платье, что и была вчера. Что вчера произошло? Почему я спала в платье, в чужой комнате?
Мой взгляд цепляется за пятно на юбке. Это… не одно пятно. Выше, ещё выше… Здесь много пятен. Это кровь? Закрываю глаза. Воспоминания накатываю волной. Тянусь к шее. Отдёргиваю руку, на ладони кровь. Моя кровь. Но раны нет… Я уставившись, смотрю на ладонь. К горлу подступает ком, наворачиваются слёзы…
— Доброе утро! — Лоренцо появляется в дверном проёме. — А я думал, когда ты уже проснёшься? Хотел скорее накормить тебя.
— Что это? — я смотрю с отвращением на него и на серебряную чашу в его руке.
Вампир подходит ближе, садится на край кровати рядом со мной. Я стараюсь быть дальше от него, но он ловит меня за руку:
— Это то, что тебе так необходимо, — улыбается мужчина и оставляет чашу на столе у кровати.
— Я не хочу этого, — говорю тихо.
— Правда? — смеясь, он встаёт. — Ты не чувствуешь голода? Тебе не хочется причинить боль кому-нибудь?
Он ходит по комнате, жестикулируя руками, а я понимаю, что то, о чём говорит Лоренцо — действительно не даёт мне покоя. Я так хочу есть. Я хочу растерзать кого-то. Хочу убить, не оставив шанса на выживание. Боже, что я несу?!
— Что ты сделал со мной? — Глаза наливаются слезами. — Что ты сделал со мной?
— Подарил тебе вечную жизнь, — серьёзно произносит Лоренцо. — Ты можешь быть мне благодарна! Я обратил тебя, а это значит, что ты можешь находиться на солнце. Тех, кого обращаю я, настигает неплохая судьба. Они принимают обе стороны вампира — холодную и тёплую.
— Что всё это значит? Вампир? Нет, нет, прошу. Нет.
— Теперь ты больше не человек, — он ухмыляется.
— Я не хочу этого. Не хочу этого. Как я смогу вернуться домой? — тянусь к чаше на столе и выпиваю содержимое до последней капли.
— Тебе не обязательно возвращаться, — он упирается рукой о стену.
Но я больше не слышу, о чём говорит Лоренцо. Я думаю о том, что кровь была потрясающе тёплой и вкусной. Со мной что-то происходит. Я чувствую, что с моими глазами что-то не так. Они, словно горят. Это приятно. Мои веки… я ощущаю их по-другому. Я ощущаю всё своё тело по-другому. И тогда мне приходится сказать то, что казалось, будет мне отвратительным:
— Мне нужно ещё!