— Девчонка не пострадала? — обернулся он.
Темноволосый покачал головой.
— Не должна была.
— Это ты точно сказал — не должна была! — он крепче сжал мягкую кожу руля.
Глава 1
Шаги за спиной.
Просто знать шаги недостаточно. Надо чувствовать музыку. Неизвестный романтик.
— Ева, Евочка, мы так переживали!
В восьмиместную палату терапии влетела Наденька в белом халате и бахилах. В руках трясся букет мелких хризантем и шуршал белый пакет с апельсинами. Ева улыбнулась и отложила телефон — набор больничного романтика. Соседки по палате неодобрительно покосились на шумную девицу, но промолчали.
Любовь Тимофеевна, благообразная старушка, занимавшая койку напротив Евиной, отвлеклась от книги, чтобы долго и укоряюще посмотреть на Надю поверх очков. Надя стушевалась, задушено поздоровалась и умостила апельсины на тумбочку. Судьбу цветов торжественно вручила Еве в руки и села на край кровати.
— Это от всего нашего коллектива! Девчонки хотели конфеты подарить, но тебе витамины нужны, какие конфеты?
— Спасибо, — Ева с удовольствием уткнулась в солнечные головки, вдыхая горький и чистый аромат. — Но меня завтра уже обещали выписать.
— В субботу?
— Пораньше выпускают за хорошее поведение — голова не болит, ушибы проходят. Врач хороший, говорит, нечего мне тут на выходных делать, а дома и стены лечат. Только в понедельник за справками нужно зайти.
Она встала с покрывала, сходила к раковине в углу палаты, чтобы налить в кружку воды для цветов за неимением вазы, и вернулась. Цветы пришлось опереть на крашеную в светло-зелёный цвет стену, стоять самостоятельно в широкой кружке они никак не хотели.
— Хочешь, заедем за тобой утром? Я мужа попрошу, встретим тебя.
— Нет, спасибо. Меня родители встретят. Думаю, мама не верит врачам, что со мной всё хорошо, и надеется оставить тут ещё на недельку.
— Как она? — тон Наденьки сменился на сочувственный.
— Да она переживает больше меня! — Ева уселась на койку, под спину положила подушку. — Когда увидела новости, оборвала все телефоны.
— Ещё бы! Я потом посмотрела эти выпуски. Остановка огорожена, кровищи море, машина горит, везде сирены. Блокбастеры отдыхают!
Ева грустно улыбнулась:
— Да уж.
— Ко мне полицейские приезжали, опрашивали. Но я толком ничего и сказать не смогла. Даже парня того не разглядела. К тебе приезжали?
— Конечно. Я тут местная знаменитость, всем интересно, — едва заметно нахмурилась она. — Ко мне ещё журналисты прорывались, спасибо персоналу, не пропустили.
— И как? Ты хоть помнишь, как этот парень выглядел?
Перед глазами Евы будто вживую всплыл образ из памяти. Напряжённое лицо, правильные черты, ледяные и расчётливые зелёные глаза, растрёпанные короткие тёмные волосы.
От воспоминания внутренности обожгло холодком, затошнило, и Ева тихо ответила:
— Совершенно не помню. Врач говорит, это от стресса. Психологическая защита.
Наденька серьёзно покивала.
— Да, наверное. В новостях тоже ничего не говорят.