— На меня минутки не найдётся? — окликнула я его, когда он скороговоркой выпалил названия заказанных напитков.
— Потом, — не поворачивая головы, бросил Стасяк. — Не видишь, я занят. Ты уж постарайся, — добавил он, обращаясь уже явно к Альберту.
— Не беспокойсь, шеф, — отозвался тот, а его руки тем временем уже порхали над батареей бутылок. — Всё будет в лучшем виде.
Иногда мне хотелось спросить, что такой бармен, как Альберт, делает в этом притоне, но велик был риск нарваться на встречный вопрос, и я сдерживалась. Пара самых миловидных девиц из тех, что обслуживали клиентов в этом заведении, уже стояла рядом с подносами наготове. Я отвернулась и снова уставилась на гостей, гадая, кто же они такие.
Оба были молоды, едва ли им больше тридцати… хотя вон у того, что пониже, брюнета с бородкой, возраст определяется с некоторым трудом. Но сорока точно нет. Второй был повыше, шатен, физиономия довольно смазливая, и весь он… тонкий, хрупкий какой-то, про таких гладиатор Крис говорит: плюнь — переломится. Впрочем, Крис неоднократно заламывал противников, в которых можно было бы упихать четверых таких хлюпиков, а уж на этого он и плевка бы пожалел. Между тем шатен откинулся на спинку стула, вытянул ноги и принялся с любопытством оглядываться по сторонам. Значит, бывать в подобных заведениях ему доводилось нечасто. Его чернявый приятель наклонился к нему и принялся что-то с усмешкой объяснять, время от времени указывая в разные стороны набалдашником трости, при виде которой Конли удавился бы от зависти. Ясно, знатока из себя строит. И физия у него, как приглядишься, всё-таки смутно знакомая…
Неужели гости из Центра? Я прищурилась, пытаясь оценить костюмы и часы на запястье у красавчика. Одежда если и не сшита на заказ, то очень хорошо подобрана. Часы разглядеть не удалось, слишком далеко, но само наличие ретро-браслета наводило на размышления. Большинство носит циферблат-пластырь, наклеивая его куда удобно, винтаж — показатель элитарности. И туфли у них… что это там за знак на подошве? Неужели «Дресслер и Ко»?
Я оторвала взгляд от обуви — и обнаружила, что шатен теперь смотрит прямо на меня, разглядывая не менее пристально, чем я его. Фыркнув под вуалью, я отвернулась. Ну да, голубчик, а ты чего хотел? Если являешься сюда, разряженный в пух и прах, не удивляйся, если на тебя будут глазеть, как на ярмарочного клоуна.
Между тем Альберт выставил на стойку бокалы, украшенные — ух ты! — настоящими вишенками. Не знала, что у него есть такие, мне если что и насаживали на край, то кусочек синтетического мармелада. Девицы подхватили добычу и походками звёзд подиума двинулись к почётным гостям. Возглавил шествие опять лично Стасяк. Что ж, если моя догадка верна и к нам пожаловали не просто из Центра, а с самого верха, сыночки кого-то из отцов города, то ничего удивительного, что он так стелется. Если очень дорогие гости пожалуются, что их обидели, то влиятельные родители вполне способны снести «Кобылку» вместе со всем кварталом, и никакая «крыша» в полиции не спасёт. Но если им всё понравится, они могут оставить тут очень хорошие деньги. Вон недавно в светской хронике упоминали, что компания золотой молодёжи ухитрилась прогулять в одном из клубов чуть ли не четверть миллиона. Стасяку даже об одной десятой такой суммы от разового клиента, конечно, можно только мечтать, но всё же есть за что побороться. Ну а если уж совсем повезёт, то гости придут ещё, а может, и друзей своих притащат.
Обо мне Матеуш вспомнил уже после того, как начался первый бой. Когда б не обещанный гонорар, я не стала бы его дожидаться — не люблю. Мордобой ради мордобоя не входит в число моих любимых зрелищ, а ничего иного в этом развлечении нет. К тому же меня раздражает медлительность и неэффективность здешних бойцов. Нет, я всё отлично понимаю: бои — это в первую очередь зрелище, и именно на такой стиль гладиаторов и натаскивают. Если они будут укладывать друг друга сразу после начала, зрителям не понравится. Но всё равно раздражает, когда ты видишь тысячу и один способ закончить поединок, но не один не используется до тех пор, пока оба противника способны держаться на ногах.
Однако торчать в пустом коридоре мне хотелось ещё меньше, и я тянула «Белую розу», рассеянно поглядывая, как два здоровенных парня ходят по кругу, обмениваясь пробными выпадами, потом сходятся ближе, наносят и блокируют короткие серии ударов, вновь начинают кружить… Зрители пока вели себя довольно спокойно — ведь для затравки всегда выпускают мало кому интересных новичков. Время тяжеловесов придёт позднее. Впрочем, сегодняшний вечер в любом случае обещал быть довольно предсказуемым: чужих гладиаторов на этой неделе в клуб не привозили, а из тех, что принадлежали Стасяку, все уже были давно известны, между собой сходились неоднократно и вряд ли преподнесут сюрпризы. Так что высокие гости пожаловали не в самое подходящее время… Впрочем, они всё равно местных фаворитов и аутсайдеров не знают, им и так сойдёт.
Я вновь глянула на тот самый столик. Брюнет с бородкой смаковал содержимое своего бокала, вообще не глядя на арену. Шатен глядел, но ему, похоже, было скучно. На обсевших их девиц оба не обращали никакого внимания. Потом шатен снова посмотрел в мою сторону, и я опять отвернулась. Мимо тенью скользнул Матеуш, кивнул мне, я с облегчением соскочила с табурета и следом за хозяином отправилась к неприметной дверце за баром.
— Ли-илиан, — укоризненно протянул Стасяк, когда мы расселись в кресла по разным сторонам стола в его кабинете. — В моём заведении? Неужели нельзя было сделать всё где-нибудь подальше?
— Не в твоём заведении, а перед его дверью, — уточнила я. — И не всё ли тебе равно? На Окраине то и дело кто-нибудь умирает.
— Но не всех при этом зовут Андри Конли.
— И чего ты боишься? Его ребят? Если к тебе явятся погромщики, твоя охрана в два счёта объяснит им, где их место. Драки в «Кобылке» бывают через две недели на третью, а то и чаще.
— А если мне из-за тебя однажды пустят пулю в затылок?
— Только из-за меня? Ха-ха, как смешно. Бойся ты пули в затылок, ты бы уже давно собрал манатки и рванул куда-нибудь в другой город. Полагаю, у тебя в заначке лежит достаточно, чтобы безбедно прожить весь остаток жизни.
— Ну что мне с тобой делать? — вздохнул он.
— Заплатить, — ответила я.
Стасяк наклонил голову.
— Вообще-то как-то странно Андри умер, — заметил он. — А вдруг это просто у него был приступ давней болезни, а ты тут не при чём? Или его кто-то другой траванул ещё до тебя?
— Мате-еуш, — скопировала я его укоризненные интонации. — И тебе ещё не надоели эти ритуальные танцы? Смотри, нарвёшься на пулю в затылок не из-за ребят Конли, а из-за своей жадности.
— Денежки счёт любят, — проворчал он, и полез под стол, где у него стоял сейф. — А морду чего прячешь? Кажется, старого друга можно не стесняться.
— Старого? — я усмехнулась, но вуаль всё-таки сняла. — Два года — не настолько уж большой срок.
— Иные тут выдерживают куда меньше, можешь мне поверить, — он вытащил пачку денег, отсчитал купюры, потом порылся в ящике и добавил несколько монет. Я быстро пересчитала добычу. Две тысячи девятьсот восемьдесят пять крон. Сегодняшнюю «Белую розу» тоже учёл, вот сквалыга остроглазая.
Но за что ещё ценю Матеуша, так это за то, что он всегда платит наличными. Деньги на счету — это, конечно, удобно, но, учитывая непредсказуемость моей жизни, всегда иметь при себе энную сумму отнюдь не мешает.
Выходя из кабинета, я чуть ли не нос к носу столкнулась с одним из дорогих гостей, тем самым смазливым шатеном, что сейчас шёл по коридору в сопровождении одной из официанток. Он удивлённо посмотрел мне в лицо, я изобразила кривоватую улыбку и невольно обернулась, чтобы проследить, куда он идёт. Мимо меня протиснулся плечистый молодец в чёрном костюме, с лицом, по выразительности соперничавшим с консервной банкой. Значит, охраной наши золотые мальчики всё же не пренебрегли. Девица указала шатену на дверь туалета, и я едва удержалась от смеха, представив, как перекосится его физиономия, когда он увидит и учует, что представляет собой это заведение в нашем клубе. Ну а что — он приехал сюда за острыми впечатлениями? Вот и будут ему впечатления.
Квартирка, которую я снимала, фактически представляла собой одну комнату, даже не студию, зато с отдельным выходом. Когда-то здесь располагался мотель — недалеко отсюда был пропускной пункт на выезде из города, а дальше шло шоссе. Сейчас пункт был закрыт, шоссе с прекращением наземного сообщения между городами, должно быть, уже заросло, а бывшие мотели и гостиницы Окраины превратились в доходные дома. В ряду выстроившихся прямо под окнами мусорных баков слышалось какое-то подозрительное шебуршение, и, хотя местные гопники давно уяснили, что со мной лучше не связываться, я всё же замедлила шаг и прислушалась. Так же как и при подходе к своей двери, но чувство опасности молчало. Нет, конечно, едва ли мои истинные враги так просто выдадут себя шумом или оброненной у дверей гильзой, но интуиции своей я привыкла доверять. Да и нельзя же позволить себе скатиться в постоянную паранойю, так что я отперла дверь и вошла.
Под потолком вспыхнула тусклая лампочка — настенные светильники давно перегорели. Микроволновая печка стояла закрытой, сохраняя мой ужин тёплым. Я вытащила его, добавила бутылку воды с сиропом. Не удержавшись, сунула в рот конфету из коробочки, припрятанной в стенном шкафу. Что поделаешь, люблю сладкое. Когда я росла в Ордене, нас кормили сытно, но просто. Сладости мы получали только по большим праздникам.
Местное телевидение не показывало ничего интересного. Научно-познавательный фильм, реклама, реклама, спортивные новости, реклама… Я рассеянно прыгала по каналам, пытаясь одновременно жевать. На развлекательных каналах шло разнообразное кино. Слезодавительный фильм про любовь. Комедия — и, разумеется, тоже с любовью. Потом я наткнулась на концерт популярного певца с Восточного побережья. Пел он, разумеется, про любовь. Я раздражённо выключила экран и сосредоточилась на еде. Куда не ткни, везде любовь, мир прямо-таки помешался на любви. Самое то, чтобы испортить аппетит.