Мимо меня прошла странная пара. Я следил за ними. Девушка в плаще и глухом капюшоне на голове, что совершенно не вязалось с госпожами. Те наоборот стараются выставить себя напоказ любыми способами, кичась возможностью купить себе лишнего раба. В такой скудной компании они не ходили, предпочитая в своей свите иметь всех мужей, и всех рабов, соревнуясь в количестве мужчин, друг перед другом.
А эта была всего с одним рабом. Почему-то одетый в хорошую одежду, которая скрывала все части тела. Странно. В нем я узнал полукровку, что еще больше не вязалось с увиденным. Чистокровными еще более менее дорожили. А вот полукровок не считали за живых существ вообще. Судя по тому, сколько шрамов красовались на его, некогда, безусловно, красивом лице, этот сильно натерпелся в жизни. А сколько еще может скрывать одежда? Тем более невероятно, что он стоял с неуловимым достоинством рядом со своей госпожой, лишь для отвода глаз, стараясь эмитировать слепое преклонение.
Но зацепили они мое внимание не этим. Они скупили всех детей до пятнадцати лет. Оптом, почти не торгуясь, чем повергли в шок всех присутствующих, так как дети считались наиболее дорогим и качественным товаром, покупку которого, даже одного, не всякая богатая дама могла себе позволить. Большинство из них имели максимум одну хозяйку на своем счету. Были еще совсем молодые, на которых не было ни единого шрама. Это и делало детей наиболее привлекательным товаром. Ведь госпожам так приятно собственноручно ломать и издеваться, ощущая, что она первая. Все равно что девственности лишить.
И мне даже представить страшно, для чего им такое количество детей.
Плащ и глухой капюшон стал оправдывать себя. Не заинтересоваться подобной личностью нельзя. Но тем страннее, что ее сопровождает всего один раб. Неужели она не боится за себя и свое богатство?
Очередь из рабов стала сокращаться. Скоро выставят меня.
Который раз по счету меня продают? Десятый или двенадцатый? Наверное, все же двенадцатый. Я уже сменил одиннадцать хозяек. От кого-то сбегал сам, кто-то просто отказывался от меня и продавал, как надоевшую игрушку. И вот если я сейчас не обзаведусь двенадцатой хозяйкой, меня пустят в утиль как отработанный материал.
Наверное, так будет лучше. Я получу долгожданный покой и свободу. Пусть и посмертно. Но жить рабом для меня хуже ада. В который раз я проклял своих предков, которые допустили подобный исход событий. Почему отказались от истинных и родных богов они, а рабом стал я, хотя родился гораздо позже всех этих событий?
Чувство вселенской несправедливости и философские мысли нарушил стражник, который больно дернул меня за поводок и повел на подиум для лотов. Голову я держал опущенной, не желая смотреть на мерзкие рожи потенциальных хозяек. Видеть в них пренебрежение, брезгливость и похоть не самые лучшие моменты моих последних минут.
То, что меня никто не купит, я понял отчетливо. Таких «отработанных» не выбирают. А на мне уже клейма ставить негде после одиннадцати хозяек.
Против воли, стал искать глазами фигуру в капюшоне и почти сразу наткнулся взглядом в невозможно огромные, прекрасные, фиолетовые глаза, которые смотрели на меня пристально, но безучастно и даже со скукой.
В первое мгновение я затаил дыхание от подобной красоты на точеном личике. Неужели бывают столь прекрасные глаза? И как всегда, словно по закону подлости, внешность никак не вязалась с настоящей сущностью. Почти все мои предыдущие хозяйки были красивы, порой до неприличия. У Аурелии, к примеру, была просто ангельская внешность. И что толку? Эта вот, детей для неясных целей скупает.
Наверное, на моем лице отразились мои эмоции, так как на мгновение я заметил в ее личике недоумение.
Мазнув по мне последним, безразличным взглядом, она повернулась к своему сопровождающему, который так же внимательно, с нечитаемым выражением на обезображенном шрамами лице, рассматривал меня. Что-то коротко сказала ему и более не оборачиваясь, скрылась в толпе, в сторону выхода. Конечно! Я последний лот. Что ей тут делать? Остальные не расходились только потому, что желали посмотреть на показательную казнь. Ее нежелание присутствовать, конечно, делает ей честь, но если вспомнить, что теперь в ее подчинении десяток детей, то все не так однозначно. Зачем ей смотреть на казнь, если она может поиздеваться над новыми игрушками самостоятельно?
А вот полукровка остался на месте. Странно.
— Итак, милые дамы, вашему вниманию представлен последний лот. Чистокровный дроу. Сто семнадцать лет. Имеет незначительный магический дар. Вынослив, с хорошей регенерацией. Из недостатков: своеволен, имел уже одиннадцать хозяек. Начальная цена — три золотых. — услышал я над головой голос аукциониста.
Мда. Порой на эти деньги даже обед в таверне не купишь. А тут целого раба. Но, несмотря на несказанно заманчивую цену, никто не торопился стать обладателем такого «сокровища» как я.
— Неужели не найдется желающей на такого жеребца?! — преувеличенно возмущенно воскликнул эльф — аристократ, дернув меня за поводок, заставляя расправить плечи. — Только посмотрите, как он развит!
Посмотрели, впечатлились, но промолчали, поедая меня похотливыми взглядами. Может, кто и купит, чтобы использовать в своей постели в качестве игрушки, а потом избавиться. Но мой статус «отработанного» не позволял гордым дамам опуститься до меня, чтобы на нее косо не посмотрели подруги.
— Итак, Три золотых, раз. Два… — я уже обреченно принял свою судьбу, как услышал низкий, мужской голос.
— Моя госпожа покупает за три золотых.
Неверяще вскинул голову и встретился с серыми глазами полукровки которые не выражали ровным счетом ничего.
— И-и-и, продано! — восторженно крикнул аукционист. А меж тем полукровка прошел через изумленную публику и поднялся на подиум, где стоял я и мой продавец.
Ему протянули типовой контракт на собственность, полукровка же отсчитал три монетки и поставил подпись в контракте. Ему передали поводок, которым меня держали. Надо же! Он еще и доверенное лицо. Когда они приобретали детей, я не видел кто заключал контракт.
Не сдержался и посмотрел на имя моей новой госпожи. И чуть было не взвыл, прося о смерти.
Уж пусть лучше казнят, чем попасть в руки кровавой графини Изабеллы Эстет!!!
Про нее даже среди таких же садисток ходила жуткая молва. Говорят, что всех, кого бы она не купила, больше никто, никогда не видел. Что говорит о том, что рабы просто не выживают до ее следующего появления в свете.
Ее графство считается неприступной крепостью. Никто не смеет там появляться и гостей она не принимает. При этом она до неприличия богата, что даже сама королева ее побаивается.
Многие гадают, что же она скрывает за стенами своего дома, но никто не решается спросить, хотя догадки есть у всех свои, одна другой страшнее.
Помню, как одна из моих хозяек угрожала мне, что за непослушание она преподнесет меня в дар Кровавой графине. Тогда я сбежал, не желая подчиняться, но и быть подаренным такому монстру как Изабелла Эстет тоже не горя желанием.