В противовес белому облачному миру, слева находился город, укутанный черной пылью. Острые одинокие пики, как зубцы вил, угрожающе торчали из черного смога. Этот мир меня пугал, было в нём что-то зловещее.
Воздух ерошил мои крылья, до жути захотелось обуздать этот мощный поток. Я закрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь необычными ощущениями. Дирижабль сделал оборот и поменял направление, следую прямиком к черному миру.
— Магикайя, — произнес пилот.
Я вышла на остановку. Два взмаха — и дирижабль повез пассажиров дальше. Мои кроссовки тут же покрылись золой. Не понятно, день здесь или ночь. Все пространство покрыто черным смогом, через который вдалеке пробивался свет фонарей.
Мужчина в грязном сюртуке и с котелком на голове прошёл мимо. Его лицо было перевязано тканевой маской, видимо, защищающей от той грязи, которая летает вокруг.
— Простите, — окликнула прохожего, но он растворился в дыму.
Я решила искать дорогу сама и пошла на ближайший свет. Зола поднималась под ногами, но земля была твердой, походящей на черный гранит. Ближе к фонарю стали появляться странные дома: круглой формы, без окон, с единственной дверью. Они едва подсвечивались слабым светом уличного фонаря. С неба посыпался серый пепел, напоминая рождественский снег.
Побродив по окрестности, я наткнулась на нужную улицу. На закопченной табличке дома, подобного всем остальным, красовалась надпись: «Чертополоховый переулок 7». В доме могло поместиться от силы человек пять и то, если будут стоять. Когда я подошва к двери, украшенной художественной ковкой, орнамент начал двигаться, плавно меняя узор. Прозвучал щелчок — дверь открылась.
Внутри была пустота. Но воздух оказался чистым и без запаха дыма. Я быстро заскочила внутрь и дверь за мной тут же закрылась. Не успела осмотреться, как комната рванула вверх с такой скоростью, что я повалилась на пол — похоже, я оказалась в скоростном лифте. И, подтверждая мои догадки, открылась дверь, впуская навстречу кристальной чистоты воздух. Я с жадностью вдыхала его, словно испытывала трёхсотлетнюю жажду. Внутри появилось тревожное волнение. Ведь, если все это реальность, то здесь должны жить мои настоящие родители.
Площадка, на которую меня отвез лифт, оказалась просторной, огороженной кованым забором. Я заглянула за него, боясь расцепить пальцы — высота ужасала. Внизу, словно под дымчатой кучей грязи, находился черный мир, но лифт поднимал так высоко, что от пыли не оставалось и следа. Мой дом был такой не один — вокруг торчали высокие пики, мимо которых плавно кочевали облака.
На площадке стоял небольшой домик, напомнивший мне деревенский флигель. По его внешнему виду было понятно, что он давно заброшен: крыша прохудилась, деревянные стены трухлявые, яркая краска облезла. Я осторожно подошла и толкнула покосившуюся дверь. Скрежет ржавого навеса стал единственным звуком, который пробился через вой свирепствующего ветра.
Свет включился, стоило мне переступить порог. Как и предполагала, внутри не оказалось жильцов, а разбросанный хлам покрылся внушительным слоем пыли. Мечты встретить родителей болезненно испарились.
В маленьком помещении насыпом лежали разные картины, занимая большую часть комнаты. Но книг было во много раз больше, и они лежали везде: на подоконнике лежали горкой, стол был завален ими в три ряда, а по полу трудно было ступить, чтобы не наткнутся на них.
Я загрустила — здесь давно не ступала нога человека. И человека ли? Взглянула на свои крылья и подумала — если я гарпия, значит, и мои родители должны быть гарпиями.
«Апчхи!» — раздалось передо мной.
— Кто здесь? — испуганно спросила в пустоту.
Ответа не последовало. Я подошла поближе к письменному столу, за которым красовалась полка с книгами. Провела рукой по их запыленным корешкам, читая названия: «Кодекс квартового стража», «Анатомия магических существ», «Проклятая ним…
А-а-а!..
Мне не удалось дочитать название книги — вместо букв на корешке появился человеческий глаз. Моргнув, он уставился на меня. От неожиданности я отскочила, натыкаясь на стол. Моя рука коснулась лежащей книги.
— Она дотронулась до меня! — произнесла книга на столе человеческим ртом, появившимся на обложке.
— А меня прочла! — кричал «Кодекс квартового стража», у которой рот был на корешке.
В комнате поднялся громкий гул. Книги начали кричать, переговариваться. Каждая отличалась разной анатомией: у одних было пять глаз, разбросанных хаотично, у других по два рта, а третьи имели похожие на человеческие лица.
Не выдержав этого безумия, я закричала:
— Книги, замолчите! — в комнате повисла тишина, — Пусть говорит кто-то один.
— Пусть Толковый говорит, — предложила одноротая книга.
— Где он?
— Валяется под подоконником.
Аккуратно, стараясь не наступить на живые книги, я добралась до подоконника и достала «Толковый словарь» в кожаном переплёте.
У него было два глаза и седые брови, а над ртом — густые усы. Он напоминал лицо старика.
— Вы кто такая, уважаемая гарпия? И зачем забрели в наш скромный дом?