— Кто это готовил?
— Я… Вам не нравится? — дрожа как осиновый лист спрашивает Белоснежка.
Глава 6
Как ни странно, наоборот. Мне очень даже нравилось то, что она приготовила. И это безмерно удивляло. Почему мне так нравится все, что касается этой девицы? Даже кофе поистине вызывал эйфорию.
— Я могу переделать, — быстро произносит Белоснежка.
— Не стоит. Ты можешь идти.
Девчонка исчезает в дверях, раздается какой-то шум, выскакиваю чтобы посмотреть, в одно мгновение оказываюсь за порогом и вижу девицу в объятиях Дориана. Моментально прихожу в ярость. Первый порыв — дернуть ее за руку, на себя. Но тут понимаю, что не могу этого сделать. Не могу коснуться девушки, и это приводит меня в ярость! Чертово заклятье Тэм. Сейчас же попрошу бабку снять его. Я не собираюсь причинять Белоснежке физический вред! Никогда в жизни не поднимал руку на женщину!
Я чувствовал нетерпеливое раздражение, глядя как девчонка отстраняется от Дориана, тот пожирает ее глазами… Черт, мой напряженный график не предполагает лишних временных затрат. Некогда мне стоять и пялиться на подобный идиотизм!
— Вы закончили? — спрашиваю резко. Как можно быть такой неуклюжей? — спрашиваю ледяным тоном.
— Белоснежка оборачивается, смотрит на меня глазами в которых плещется ужас…
— Простите меня, — лепечет испуганно, а я понимаю, что игра в Серого Волка изрядно меня достала. Конечно, я груб с ней, но это не повод таращиться на меня так, словно нет ничего страшнее в этом мире.
— Мне очень жаль, простите.
Подступившие к глазам слезы делают ее взгляд блестящим и влажным, и в этот момент мне вдруг кажется… что где‑то я уже видел это лицо с бледной кожей, тонкими чертами…
Жадно вглядываюсь в мерцающие глаза с темными густыми ресницами. Слегка припухшие губы, восхитительно сочные, зовущие… Напоминающие об июльской клубнике, изнемогающей от собственной спелости. Мне кажется я схожу с ума, потому что инстинкты, которые, казалось бы, умерли вместе с моей суженной… вдруг разом проснулись. Это как сильнейший горный поток, ледяной, бурлящий, и я тону, захлебываюсь в нем…
— Эрик! Эрик! — слышу сквозь рев воды, и тут понимаю, что это ревет кровь, забурлившая внезапно. Я… черт, неужели я начал обращаться прямо посреди бела дня, в офисе?
Дориан сориентировался мгновенно, втолкнул меня обратно в кабинет и захлопнул дверь. Когда я смог вернуться обратно в человеческое обличье, он налил мне стакан воды, который я выхлебал залпом.
— Что на тебя нашло, Эрик? — взволнованно спрашивает друг. — Ты мог… Все могло закончиться трагедией. Думаю, ты девчонку насмерть перепугал… да и остальных тоже.
— Давно не обращался. У меня сбой после…
Не продолжаю фразу, Дориан и так меня понял. После моих скитаний в обращенном состоянии, когда едва выжил и смог вернуться к человеческой сущности, я теперь редко обращался. Это был не страх, но что-то мешало. Сам не понимал, что. И первое обращение после такого долгого перерыва — было крайне опасным. Повезло, что друг оказался рядом. Но почему вообще это произошло. Последнее что помню — как пристально разглядывал Белоснежку. Что ж с ней такое-то? Прямо ведьма, по-другому и не скажешь.
— С какого ты лапал мою секретаршу? — рявкаю вдруг со злостью.
— Я? Лапал? Ты что, разозлился и поэтому? — удивленно спрашивает друг.
— Нет не поэтому! Ладно, проехали, принес ее досье?
— Собрал, но ничего примечательного. Семья большая, дети разные, она самая младшая. Позор в некотором роде. Крайне слабый зверь. Девчонку держали на домашнем обучении. И вот когда семья погрязла в долгах — даже ее отправили на работу.
— То, что ее прохиндей дядька проигрался, я в курсе. Ну, что еще?
— Да ничего в общем. Что скажешь про особь, которая сидела дома как в заточенье? Но ей вроде нравилось. Любит читать. Шить. Неплохо поет и выступала в их местной общине, в хоре. Рождественские пения, что-то вроде того…
— Что за бред? — морщусь. — Лучше скажи, парень у нее есть? Встречается с кем-нибудь?
— Ты что, запал на нее? — с удивлением спрашивает Дориан. — Это же бред…
— В смысле? Я могу получить кого хочу, — добавляю яростно.
— Я не о том, — оправдывается Дориан. — Конечно можешь, и никто слова не скажет. Семья и так под санкциями. Думаю, они даже продадут тебе девчонку, если пожелаешь. Я лишь слегка удивлен, потому что Дина…
— Что Дина? — хмурюсь подозрительно.