Впрочем, стоявший в полудюжине шагов боцман то ли сумел правильно истолковать этот жест своего командира, то ли просто решил, что для дотошного соблюдения субординации – в смысле прохождения команды по всем звеньям командной цепочки – время не очень подходящее.
– Руби конец, сучий выкормыш! – рявкнул он.
– Баркас? – подавшись вперед и схватив леер, Интеко вгляделась в тяжело переваливающуюся с волны на волну посудину. – Что еще за рыбья требуха?
– Ну почему же чуть что, так сразу «рыбья требуха»? – усмехнулся Диего. – Никакой требухи на баркасе нет, зато есть два десятка бочек, три из которых до краев наполнены превосходным пушечным порохом. В одной его, правда, чуть меньше, ибо определенное место занял хитроумный механизм, соединенный с нашим галеоном посредством тонкого линя…
– То-то я гляжу, за этим баркасом будто паучье дерьмо тянется!
– …длиной ровно две храмовые лиги, – невозмутимо закончил тан Раскона. – Впрочем, – прищурился он, – пираты нагоняют нас столь быстро, что нет нужды травить линь на всю длину. Стопорьте ворот! – подчеркнуто игнорируя Сарзона, скомандовал он боцману.
– Хорош травить!
– Всего три бочки! – разочарованно выдохнула Интеко, глядя на вспухшее за кормой белое облачко. – Три бочонка пороха, да еще взорванных в доброй сотне ярдов от ближайшего пирата… на что ты надеялся, красавчик?
– На содержимое остальных семнадцати бочек, разумеется.
– И что же в ни… ого!
– Сия черная и редкостно вонючая субстанция, – промолвил монах, – именуемая гаккорельским земляным маслом, ведома немногим. Однако получаемое из нее масло лампадное ценится весьма дорого.
– Скатово отродье!
Возглас Интеко явно предназначался первому из настигавших галеон пиратских кораблей – двухмачтовому бригу, которому с ловкостью, больше похожей на чудо, удалось отвернуть в сторону от полыхавшего на воде костра. Шедший за ним шлюп, однако, оказался не таким везучим и прорезал огненное поле наискось. Языки пламени, лизнув низкий борт, дотянулись до парусов и вцепились в них стаей ярко-рыжих змеек.
– Минус один, – прокомментировал маленький тан. – Меньше, чем я надеялся… но больше, чем рассчитывал.
– Корпус не горит, – Сарзон вновь приклеился к дальновзору. – А огонь на воде уже почти погас.
– Зато теперь они без парусов, а если повезет, то и без мачты. Не корабль – корыто, игрушка для волн.
– В любом случае осталось еще семеро.
– Верно.
– И теперь они будут настороже, – сказала Интеко. – Так что повторить этот трюк тебе не удастся.
– Верно и это, – согласно кивнул Диего. – Потому-то я и не люблю повторяться.
– Помнится, – развернулся он к Сарзону, – вы, капитан, жаловались, что я выселил офицеров, включая вас, из кают, заняв их под какой-то паршивый «особо ценный груз»? Нет? Это были не вы? Странно, мне казалось, что я не настолько плохо различаю голоса… впрочем, неважно. В любом случае, не желаете ли взглянуть на этот самый «особо ценный груз»? Думаю, момент как раз подходящий.
– Груз? Да вы спя… – Сарзон осекся.
– Может, – спокойно произнес Диего, – вы сначала все же удостоите этот таинственный груз хоть одним своим взглядом, а уже после окончательно сформируете мнение о крепости моего рассудка?
Капитан Сарзон начал багроветь. Он так увлекся этим занятием, что при виде «ценного груза» ограничился лишь выпучиванием глаз и невнятным хрипом. Интеко выразилась куда более восторженно:
– Ну и здоровая же растреклятая трень!
– Можно сказать и так, – усмехнулся тан Раскона. – Но в реестре эта красотка значится под названием «каронада Вегилля».
– Никогда прежде такой не видела!
– И не могла. Потому что, – пояснил Диего, – прежде их и не было. Фряжское литье… воистину, король Гнат сделал для нас роскошный дар, начав преследовать истинно верующих.