— Повезло, что в конце списка, — хмыкает Антон Владимирович. Саня смотрит на мужчину и видит его спокойствие и уверенность. Он тоже хотел бы стать таким — чтобы не ловить порой разлетающиеся мысли и точно знать, чего хочется и как этого достичь.
После тренировки они с Пашкой идут к нему домой, Лерка на танцах, а затем в гостях у бабушки с дедушкой, родители на работе, поэтому можно провести несколько часов в мужской компании, тем более что к Войтовичу сегодня в очередной раз приезжает отец. В такие дни друг ходит хмурый и предпочитает не показываться дома до позднего вечера.
Пашка пишет рэп. Это, скорее, стишки, но девчонки на такое ведутся, а Сане нравится, что тот делится с ним чем-то личным, тем, что у него на душе. Он слушает очередное произведение, а затем они смотрят телевизор и курят на балконе до прихода родителей.
— Не будет следующего раза. Охранник сообщение сбросил, что больше ставить нельзя, иначе его уволят.
— Отстой…
— Да не грузись. Что-нибудь еще придумаем.
Саня верит в это, потому что иначе не может быть. Он не повторит судьбу своих родителей, которые откладывают каждую копейку, сделает все, чтобы ему не приходилось думать о количестве денег в кошельке. И питаться будет в ресторанах, а ночи проводить в компании друга, развлекаясь на полную катушку.
Он засыпает с мыслями о футболе и новом тренере, не подозревая, что знакомство с ним станет отправной точкой для появления в их дуэте третьего лица — Никиты Черных. И не только его.
***
Время меняет слайды в проекторе событий. Еще вчера они с Пашкой заметили Мирона около клуба, куда дорога была заказана, а уже сегодня тот пьет чай у них на кухне, потому что у матери одноклассника, наконец, хватает смелости и сил, чтобы разрубить гордиев узел под названием «Несуществующая семейная жизнь». Только вчера Пашка ночевал у него, потому что поссорился с мамой из-за найденных в мусорном ведре использованных презервативов, а уже сегодня они играют матч против ребят из детского дома.
Та ситуация в раздевалке для Сашки становится первым звонком к тому, что грядут перемены. Они случаются совсем скоро, когда на ужине, куда его тоже позвали, к их компании присоединяются Тепловы и их пока еще только будущие дети — Никита и Вика. Пашка просит друга поддержать ребят, что равнозначно невозможности отказа. И если с парнем Якунин трудно, но все же находит общий язык, всегда можно обсудить спорт, учебу и девочек, то с его сестрой, повсюду следующей за братом молчаливой тенью, Саня не знает, как общаться. Он не привык разговаривать с женским полом в принципе. Конечно, не считая бабушки, мамы и сестры. Поэтому он изначально представляет на месте Вики Леру и разговаривает с ней, как с младшей. Это неправильно, ведь той не семь, а четырнадцать, но Якунин по-другому не может.
Вика не пропускает ни одной тренировки брата, когда тот приходит к ним в команду, сидит на скамейке, наблюдая за игрой ребят и иногда выкрикивая слова поддержки. Да, со временем у нее тоже прорезался голос. Да, она стала более раскованной и теперь участвует в их разговорах как полноправный собеседник. И все же… Чем больше проходит времени, тем больше Саня осознает, что, наблюдая за беготней на поле, Вика смотрит не только на брата, но и на Пашку. Он ловит ее взгляды, полные обожания, направленные на товарища, и не понимает, почему тот их не замечает. Никто больше не видит. Он думает о том, как это знание повернуть в свою пользу, ведь дорога из двух полос, превратившись в полноценную магистраль, может вынести его за периметр ограждений, разбив надежды на жизнь, к которой тот стремится. Саня впервые узнает, что такое ревность. Он никогда не испытывал этого чувства в отношении девочек, а теперь не может отрицать. Он ревнует Павла Полунина — человека, без которого не представляет своей жизни, которого всегда готов слушать и поддерживать, ради которого может пойти на многое, друга, ставшего некровным братом. Маршрут Сашки Якунина неотрывно связан с его дорогой. И так будет всегда.
3
3
Маршрут: Паша Войтович-Полунин
Время: прошлое
Еще слишком темно, и можно с легкостью перепутать это раннее утро с уже прошедшей ночью. Если бы не играющая на телефоне в качестве будильника популярная музыкальная композиция в его любимом стиле, Пашка бы с удовольствием так бы и сделал. Вместо этого он торопливо отключает звук и с усердием трет глаза. Ему бы еще поспать хоть немного, но пропускать, можно сказать, последние дни школьной жизни не хочется, слишком большая ответственность лежит камнем на плечах будущих выпускников. И нет ничьей вины в том, что приходится вставать раньше обычного, ведь до школы от квартиры Мирона, куда они переехали, добираться дольше, чем из съемной. Зато быстрее, чем с Васильевского острова.
Осторожно, чтобы не разбудить, сняв со своих ног Мишку, которая предпочитает сон на его постели, а не в комнате родителей, Пашка опускает голые ступни на теплый пол и чешет в сторону ванной комнаты. Утренние процедуры помогают взбодриться и почувствовать себя живым человеком, а не зомби, только что поднявшимся из могилы.
Одевшись и причесав еще влажные волосы, парень устремляется в кухню, где неожиданно для себя застает отчима. Тот сидит на своем привычном месте и, судя по всему, довольно долго.
— Не спится? Доброе утро.
Полунин отрывает глаза от телефона, где уже около десяти минут просматривает новости, и кивает на чайник.
— Горячий. Доброе. Да вот… Решил встать, раз проснулся, — отставляет смартфон, решив, что новости можно прочесть всегда, а Пашку он увидит теперь только вечером. — Никогда не думал, что буду жаловаться, но твоя мама предпочла мне подушку для беременных. Она ее не просто вместо меня обнимает во сне, но при этом еще умудряется свернуть как-то хитро, что я постоянно на нее натыкаюсь носом. И ладно бы спала спокойно, так ведь крутится и подушку эту за собой тягает, не давая даже подвинуться ближе. Первым делом выкину после родов!
Пашка достает свою кружку и наливает чай, сыплет три ложки сахара, из холодильника вынимает сырники, их можно не разогревать. В голове всплывает сцена, когда курьер привез вышеобозначенный предмет, как мама радовалась в первый раз, пристроив, наконец, удобно свой беременный живот и довольно вздыхала от удовольствия.
— Никогда не подозревал, что ты такой ревнивый, — подросток ухмыляется с улыбкой в глазах, надкусывает первый творожный кругляш и жует, — думай лучше о том, что скоро мамина беременность закончится, и ты сможешь обнимать во сне уже двоих.
Мирон допивает чуть теплый кофе, ополаскивает чашку и вытирает руки кухонным полотенцем.
— С будущей дочкой я готов делиться, но эту подушку… Точно выкину, — поднимает руку и смотрит на часы на запястье. — Доедай спокойно, я тебя подброшу до школы.
Пашка радостно и благодарно кивает, продолжая завтракать и думая о том, что скажет Мирон, прочувствовав на себе совместный сон с маленьким ребенком. То, что Олеся, которая тяжело пережила первые роды и уже не надеялась снова завести семью, позволит первое время дочке спать отдельно, даже не обговаривается, хотя кроватка, обложенная красивыми подушечками с совятами, уже стоит в детской и ждет будущую хозяйку.
***
Из блокнота Паши Войтовича:
Я не хочу снова верить синоптикам,