— Кирилл Олегович Салманов, — представился я, поглотив ее прохладные пальцы своей ладонью.
— Очень приятно, — пискнула она, пытаясь выдернуть руку.
Я не отпустил, конечно. Держал крепко и смотрел в перепуганные глаза. Она не моргала, не отводила взгляда. Как зачарованная мелкая мышка перед удавом.
— Приятно? — снова повторил я за ней с вопросом.
Она перестала пытаться выдернуть руку.
— Я что-то сделала не так?
Я отпустил ее и рассмеялся.
— Все, детка. Ты все сделала не так.
— Я могу это исправить?
— А ты бы хотела?
— А вам это нужно?
— О, я уже и не знаю.
Я продолжал посмеиваться. Н и дела. Обычно болтовня девиц жутко раздражала, а уж если дело касалось покорных, которые не умели держать язык за зубами, я мог и разозлиться. А эта дурочка уже нарушила все возможные правила общения с хозяином. Мне бы хоть нахмуриться, но вместо этого смеюсь. Что за чудо.
Потирая руку после моего захвата, она спросила:
— Я должна вас звать по имени отчеству?
Я глубоко вздохнул. В сотый раз за этот добрый вечер.
— Дарина, милая, ты вообще не должна была ко мне обращаться.
— Эээ, разве наше странное знакомство отменяет банальную вежливость?
Мне почти стало стыдно. Но уже через мгновение я вспомнил, кто тут хозяин. Ладно, придется объяснить.
— Ты даже взглянуть на меня не имела право без разрешения. Я купил тебя, девочка. И тебе крупно повезло, потому что любой другой из этого клуба… — Я мотнул головой назад, где за спиной остался особняк для особенных развлечений. -
… уже выписал бы тебе десяток плетей в качестве наказания, и ты бы неделю не могла сесть на задницу.
— А вы меня, значит, пороть не будете?
Она напрочь игнорировала намек заткнуться. Либо тугодумка, либо просто без тормозов. Не знаю, что хуже. Боже, дай мне терпения.
— Надо бы, но боюсь увлечься. Тебя еще воспитывать и воспитывать.
— Разве это не противоречит правилам педагогики? Телесные наказания — худший метод воспитания.
Она очень старалась сжать губы, но все равно заулыбалась. Нормально, да? Шутим. Очень уместно. По-хорошему, надо было просто прекратить этот нелепый треп и вернуться к правилам поведения уже дома. И завтра. На свежую голову. Но все тот же черт дергал меня за язык, побуждая отвечать дерзкой девице.
— Шуточки, а? — я старался звучать сердито. — В контракте не было ни слова про смех до упаду. За юмор мне придется приплачивать?
— Неа. — Она уже не прятала улыбка. Наглюха мелкая. — Юмор бесплатно, а вот за сарказм буду драть втридорога.
Я услышал какой-то странный звук и взглянул в водительское зеркало заднего вида. В нем отражалась ухмылка Николая. И это он только что хмыкнул.
Прекрасно. Просто восхитительно.