Индра принял обратно свой облик и сказал строго:
— Быстрее не пойду. А то свалишься ещё…
— Свалюсь? И что такого? — изумился мальчик.
— Ударишься, плакать будешь, — пояснил Индра и сам удивился: — Ты что, никогда не падал с высоты? Это бывает жутко больно!
— Больно? Плакать? — Малыш явно не мог взять в толк, о чём говорит старший товарищ. — Я тебя не понимаю… А падать — падал!
— Тебе никогда не было больно? — спросил Индра, удивляясь ещё больше. — Ты не разбивал коленки, не царапал руки, не резался мечом?
— Что такое меч? А так — ничего этого не было…
— Меч — это острая железная штука, длиной в руку, — объяснил Индра. — Им рубят врагов во время битв. А как ты ухитрился ни разу не пораниться? Я всё детство проходил в синяках и ссадинах!
— Вообще не понимаю, о чём ты, — вздохнул малыш. — Столько незнакомых слов! Хотя нет! Мои братья иногда капают кровью — ну, эти вот порезы, ссадины… Но со мной этого не случается. Вот, смотри, покажу!
Мальчик встал на плечи Индры и нырнул с них вперёд, к земле, как в воду. Индра протянул руки в попытке схватить непоседу. Не хватало ещё, чтобы ушибся! Но мальчик не упал. Весело хохоча, он летел к земле медленно, как летит пушинка, и опустился очень мягко. Тут же малыш вскочил на ноги и снова полез на Индру.
— Э, малой, а ты точно — сын мудреца? — спросил его Индра. — Ты как будто вообще не из плоти и крови, так летать…
— Сын! Риши — мой баба, — подтвердил ребёнок довольно. — Чего ты стоишь? Поехали, а то вон свет уже стал красным…
И правда, Солнце клонилось к земле, понемногу меняя цвет.
— Э, брат Сурья скоро закатится, и мы ничего не будем видеть, — задумчиво сказал Индра. — Может, переночуем в твоём доме, а с рассветом продолжим идти? Далеко до твоего ашрама?
— Далеко-о-о! — воскликнул мальчик нетерпеливо. — Но мы не можем ждать, друг так хочет со мной встретится! Ночью разве темно? Нет, не темно! Как ночью может быть совсем темно?
— Так брат Сурья ночью ложится спать, — пояснил Индра. — Другие мои братья всегда жалуются, что ночью ничего не видно и приходится зажигать факелы, чтобы нести стражу. Ну ладно, у меня есть молнии. Как-нибудь справимся.
— На небе есть огоньки, — терпеливо пояснил мальчик. — Маленькие, но их так много! Так много! Так что всё видно!
— Не всё, раз братья жалуются, — возразил Индра. — Хорошо, прокачу тебя ещё немного.
И, ускорив шаг, почти переходя на бег, юноша направился дальше по тропе.
— И ещё — светлячки, и ещё — гнилушки, — перечислял малыш лесные источники света. — Как так твои братья не видят? Полно же света! Ой!
Внезапно лес закончился, и Индра с малышом вышел к большому полю, вернее, к границе степи. Вдалеке, там, куда им было надо по словам мальчика, синели горы. Ярко-красный диск Сурьи опускался за горизонт, заливая степь последними своими лучами.
Малыш замер, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот. А Индра почувствовал нечто… Он понял, что недалеко отсюда заканчиваются владения его братьев — они с малышом стояли как раз на границе.
— Вот ты хотел увидеть открытое пространство — и увидел, — прервал молчание Индра. — Это называется степь.
Юноша помахал рукой заходящему Сурье:
— Доброй ночи, брат! Видишь, я наконец-то выбрался из ашрама! Слушай, малой… Да надоело мне звать тебя «малым». Как твоё имя?
— Мата и баба зовут сыном… Братья — братом… — прошептал мальчик, не в силах оторвать взгляд от степи. Он был совершенно заворожён.
— Ну я ж не могу звать тебя «сыном» или «братом», — ответил Индра. — Вот меня зовут Индра, тебя же тоже должны звать каким-нибудь именем.
— Именем? — Мальчик очнулся, посмотрел на Индру круглыми глазами. — Их у меня несколько. Если ты — Индра, то я — Инду!
— А остальные какие? — заинтересовался Индра. — Я ещё — Адитья, и Шакра тоже.
— Я не помню, — прошептал малыш, снова уводя взгляд в степь. — Сейчас я вижу такое! Такое! Степь!