— Спит, как младенец.
Но я-то не спала. Я прикрыла глаза так, чтоб казалось, что я без сознания, но все же могла видеть.
Молодой подошел ближе и что-то нажал на приборе.
— Код излучения ноль. — изумленно произнес он. — Клянусь, с утра показывало три семерки.
Нажал на прибор еще раз, немного потряс его, снова поднес ко мне.
— Я не понимаю, что происходит. Она явно не обычный человек. Ее излучение меняется, может еще дар не раскрылся?
Он коснулся моей руки, как будто измеряя пульс, и еще раз нажал на прибор.
— О! Излучение три семерки! А нет, сто четырнадцать. Черт, снова ноль.
Человек в очках встал и подошел ко мне. Сначала открыл мою сумку, покопался в учебниках, достал мой телефон и повертел его в руках. Потом подошел ближе, и пристально на меня посмотрел. Пришлось закрыть глаза полностью. После осмотра он спокойно заговорил:
— Еще ни один человек женского пола не излучал три семерки. Ты в курсе? Сто четырнадцать — домовые или гномы. Не похожа она на гнома, вы согласны? Ее родители со способностями?
— Нет, но она у них приёмная. — Сказал тот, кто сидел за столом. — Возможно, настоящие были с даром. Девчонку, по любому, надо забирать в лабораторию. Очень нетипичная реакция техники на неё.
Мужчина в очках скрестил руки на груди.
— Хочу уточнить, а это тот же энергорегистратор, что был позавчера и вчера? — поинтересовался он.
— Да. — дружно ответили все.
— А вам не приходило в голову, что он не исправен? — его голосом можно было бы резать металл.
— Мы его проверяли, но… — промямлил один.
— Вы понятия не имеете, как его проверять! Он у вас уже один раз дал сбой, показал «нетипичную реакцию» на другого жителя этого дома? Так?
Это он про нашего соседа дядю Андрея?
— Но вы это проигнорировали. Потому что вы — примитивные существа, которые не удосужились даже взять другой прибор и перепроверить показания. А если бы вы это сделали, то другой регистратор показал бы вам, как и мой сейчас, абсолютный ноль. — человек в очках вытащил из кармана свой прибор, как он назвал его, энергорегистратор, внешне напоминающий телефон, и даже я увидела, как горит на дисплее «ноль». — И мне не пришлось бы тащиться сюда и возиться с какой-то соплячкой, тратить свои силы на улаживание всех проблем, связанными с этим, якобы, очень важным делом. Просто вам легче напасть на девочку — подростка, обвинить её во всех смертных грехах и дело с концом. Ну да, это же самый достойный соперник для трёх тупоголовых качков.
Жестко он с ними. Наверное, главный среди них.
— Там фон был, как после взрыва. Вчера снова из их квартиры фонило. И еще этот домовой, он постоянно там… — не успокаивались они, но седовласый их снова перебил.
— А это, друзья мои, могло быть что угодно. Блуждающий ключ энергии или спонтанное возникновение нового источника. Ваши глушилки его забили, но всплеску надо было куда-то деться. Вот он и активировал из пассива самое малое, на что хватило энергии. Поставьте сейсмо и энерго датчики по периметру дома, пусть фиксируют колебания еще дня три, отчёт мне потом принесёте. Домового или кто там появился от энерговсплеска можете забрать в лабораторию.
О, нет! Семён! Они его заберут.
Мужчина замолчал, обвёл глазами своих коллег и тихо без эмоций добавил:
— И, если в следующий раз вы будете думать не головой, а задницей, клянусь, я буду способствовать переводу вас в клининговый отдел. А то вы слишком грязно работаете, наследили, как новички. Девочку отпустить и больше не подходите к ней. Не хватало нам обвинений в домогательстве к несовершеннолетней. Всем всё понятно? — пригвоздил своих подчиненных мужчина в очках.
Они кивнули головой и направились к выходу. Обошли меня стороной, как будто я мебель какая-то. В кабинет зашел директор, с совершенно пустым взглядом, и сел за свой рабочий стол. Неужели это всё? Никто меня не будет мучить, как домовых? Не считая обездвиживания, конечно. Я попыталась пошевелить рукой, но она меня не слушалась. Даже говорить не могу, язык ватный. Ну, вообще прекрасно! И как мне теперь быть? Повторила свою попытку и все безуспешно. Георгий Михайлович сидел, как истукан, уставившись в одну точку. Минут через десять я почувствовала свои пальцы и даже смогла поднять руку. Села ровнее в кресле и попыталась встать. Состояние весьма сносное, что не скажешь о Георгии Михайловиче. Он весь обмяк и растёкся по столу. Не хочу ничего ему объяснять, лучше уйду по-английски. За дверью секретарь так же приходила в себя, поддерживая тяжелую голову руками.
День с утра был не из легких. Эти люди, как же они меня напугали, особенно, тот, что в очках. Мороз по коже от одного воспоминания его голоса. Настоящий инквизитор. Но спасибо Велиоке, ей удалось им внушить мою невиновность. Или это оберег скрыл от них излучение огня? Не знаю. Главное, что они ушли. Теперь от меня, надеюсь, отстанут? Чего не скажешь о Семёне. Может быть, прямо сейчас его отлавливают эти чернодушные ищейки? Я не смогу спокойно сидеть на уроках, зная, что ему грозит опасность. Возвращаться в класс и не собиралась. Позвоню маме, скажу, что живот болит. Могу же, в конце концов, съесть на завтрак кусок мяса, который нечаянно попал в пирожок с картошкой, купленный вчера папой. Забрала вещи из раздевалки и домой!
Еще в подъезде я стала звать Семена. Он не выходил. Но зато дома у самого входа, у зеркала, он ждал меня с самым серьёзным выражением лица.
— Ты чего разоралась, гавраниха? Совсем спятила? — проворчал он.
— Сёмушка, меня сейчас эти полцейские — инквизиторы в школе нашли. Обездвижили и проверяли своими приборами на излучение.