— Этам, господин капитан.
— Просто отдашь мне ключ от машины, Этам, и свободен до завтрашнего утра.
Мальчишка благодарил так жарко, что Каю стало немного стыдно за свою неискренность. Ему-то хотелось поскорее избавиться от общества фанатично настроенного юнца.
Дворец императрицы, носящий поэтическое название — Дивная Песня, строили в середине прошлого века, когда в моде был аскетизм, а потому обошлись без завитушек и позолоты. По строгому фасаду прежде плелась лоза дикого винограда, но какой-то недоумок приказал её срубить и ободрать. Зачем? Чтобы царственная пленница не сбежала через окно в ночи? Какой идиотизм.
Хорошо хоть парк перед центральным входом не тронули. Так Маэда и сказал коменданту Хори при личной встрече.
— Арайна собирается задержаться здесь надолго, а по возможности и навсегда. Этот дворец является всемирным культурным наследием, которое теперь под нашей опекой. Вы осмелились бы вырубить священные сады на склонах Алаоки? Нет? Прекрасно, потому что это то же самое.
Хори покаянно вздохнул и поклялся, что его самоуправство ограничилось только старой лозой на фасаде. Но уж больно она была крепка, и вела прямиком от окон императорской спальни. И чтобы «новая метла» отвлекся от заслуженной критики, комендант принялся хвастать своими прочими организаторскими способностями.
— В правом крыле живут все наши, в левом на нижнем этаже — столовая и кухня, остальные помещения закрыты, императрица — на третьем этаже в центральном корпусе, вам я обустроил апартаменты на втором этаже. Там и уборная теплая, и душ исправно работает.
— А где квартирует ситторийская милиция?
— Эти-то? В хозпостройках Западного Малого дворца, возле реки. А что?
— Как они себя ведут? Проблемы были или конфликты?
Хори в задумчивости почесал раздраженный частым бритьем подбородок.
— Да вроде без драк пока обходилось, но если вы про отношение к императрице Химаре, то эту тему в разговорах все старательно обходят стороной. Больная тема, да.
Еще бы! Весьма подозрительная смерть императора породила гигантскую волну сплетен по всему миру. И то, что императрица приложила к ней руку не вызывало никаких сомнений — ни у самих ситторийцев, ни у арайнцев, ни у их заморских союзников.
— Не было покушений?
— Нет, вроде бы…
Это был не совсем тот ответ, на который рассчитывал новоприбывший капитан Штаба.
— Короче, — сдался Хори. — Я сейчас приглашу капитана Яно. Это его компетенция.
Теперь кое-что прояснилось. Ну никак не вписывался недалекий комендант в образ человека, сумевшего загнать в угол императрицу Химару во всех смыслах этого слова. Странно только, что о роли капитана Яно до сего момента не было упомянуто ни разу.
Тот, к слову, явился на зов без малейшего промедления, излучая приязнь и желание сотрудничать ради общей цели. В Особом отделе, на службе в котором состоял Яно, специально обучали производить правильное первое впечатление. Крепкое рукопожатие и открытый взгляд, видимо, прилагались бесплатно, от душевной широты. К тому же выяснилось, что они с Маэдой ровесники, даже родились в одном месяце. Интересно, это обстоятельство генерал Найто тоже учел? Двое амбициозных молодых мужчин на пороге тридцатилетия просто обязаны поладить, так?
— Давайте сначала прогуляемся, — предложил Маэда. — Я хочу осмотреться.
— Прямо сразу? Не хотите сначала глянуть свою комнату? Разложить вещи? — удивился визави.
— Моих пожитков — один чемодан, успеется.
— Ха! Прекрасно! — воскликнул капитан Яно, мгновенно разгадав намек и едва удержавшись от дружеского шлепка по плечу. — Вы-таки настроены решительно.
Маэда не стал говорить, что предпочел бы провести здесь, в императорском дворце, самое меньшее десять лет, изучая здешние культурные сокровища, вместо того, чтобы тратить пару месяцев на уламывание одной женщины. Делиться мыслями с капитаном Яно пока еще было слишком рано.
Они вышли через парадное крыльцо с традиционным дивизом-пожеланием над дверью, написанным архаичными знаками. Перевода на современный язык не предусматривалось.
— Наконец-то я могу узнать, что здесь написано, — рассмеялся Яно.
— Ну… «Не право, но долг». Примерно так, если по смыслу.
— Как я и думал — очередная местная заумь.
Ситторийцы прекрасно понимали арайнский, с наоборот было гораздо сложнее: классический{ситторан}приходилось учить долго и упорно. Оба языка происходили от одного общего корня. Но там, где суровые и прагматичные предки Маэды отсекли всё лишнее, ситтори всё то же самое до предела усложнили. Поразительно, два родственных народа всегда разделяло лишь мелкое и узкое море, а коренные различия образовались во всех аспектах жизни начиная языком и заканчивая внешним обликом.