Стайл попрощался с друзьями и сел верхом на Нейсу. Ему не понадобились ни седло, ни поводья.
Нейса подбежала к Клипу и два единорога веселой рысью стали удаляться от ворот Замка. Непосвященному могло показаться, что Клип провожает сестру к Жеребцу, выполняя его приказ. Маленькая кобылка все же ощущала наездника, и ее поступь не была столь легкой, как у брата.
Стайл воспользовался единорогом потому, что не был уверен, что сможет перемещаться с места на место по воздуху. Одновременно менять свое обличье и невидимо передвигаться – пока было ему не по силам. Конечно, он мог бы попробовать, но не хотелось опасно экспериментировать, когда к этому не вынуждают обстоятельства. Подобная попытка могла стать роковой.
Итак, ему требовался транспорт, и Нейса была лучшим средством передвижения.
Она вообще была его первой лошадью на Фазе и первым настоящим другом. Когда он попал в мир Фазы, его любовь к лошадям перешла на единорогов, которые превосходили лошадей по всем статьям. У них был музыкальный рог, в нужный момент становившийся устрашающим оружием. Они были наделены акробатическими способностями, недостающими даже самой породистой лошади, разумом и умением перевоплощаться.
Да, единорог был тем творением, которое Стайл подсознательно долго искал, пока наконец не нашел.
Нейса – в человечьем обличье – понравилась ему и стала его любовницей. Это случилось до того, как он встретил Леди. Но когда встретил, понял, что его удел – влюбить не преданного безгранично оборотня, а себе подобное существо.
У Голубой Леди поначалу возникла к Нейсе неприязнь, но, когда она убедилась, что Нейса стала верным другом Адепта, чувство это исчезло. В магическом измерении Фазы только Клятве Верности придавалось значение, только клятва другу была святыней, отношения же полов вообще в расчет не принимались.
Ирония судьбы заключалась в том, что в момент, когда могла исполниться заветная мечта Нейсы родить детеныша, Клятва Верности стала препятствием на ее пути. Клятва обязывала Нейсу‑единорога уберечь Стайла от ловушек и западней в незнакомом ему мире, помочь избежать опасностей, вражды Недруга.
На единорогов не действовали многие заклинания. Лишь колдовство Внешних Магов могло разрушить магический барьер, создаваемый единорогами. Не без основания полагая, что главным Недругом был Адепт, Стайл надеялся, что его собственные силы, подкрепленные преданностью единорога, помогут одержать победу в схватке с могущественным противником.
Леди на прощание сказала, что, по ее ощущениям, у враждующего Адепта нет охранника‑единорога и это дает Стайлу дополнительный шанс победить.
Единороги поскакали легким аллюром, а потом, когда размялись, перешли на галоп. Скачка была превосходной, превосходной была и музыка, льющаяся из рогов. Сопрано гармоники и альт саксофона – этот редкий дуэт – сопровождал четкий ритм, отбиваемый копытами. Стайлу захотелось присоединиться к дуэту, но он побоялся обнаружить себя.
Гибельные зловещие тени исконно таились в мирном с виду пейзаже, недобрым дышали топкие болота, редкие прогалины. Однако в эти минуты злые силы дремали: не было смысла вводить в соблазн Адепта, все равно он не заплутал бы в коварных топях, ибо единороги хорошо знали тут каждую тропу, к тому же слыли храбрыми бойцами.
Клип указывал им направление. По велению Жеребца табун единорогов перебирался с одного пастбища на другое по гладким долинам, обрамленным с двух сторон грядами высоких гор. Чужеродные табуны пасутся на других равнинах здесь не принято уходить за пределы своих пастбищ. Люди считали эти места владениями Адепта, но лесное зверье знало, что они принадлежат единорогам. Свои собственные потаенные ниши занимали в лесах оборотни‑гоблины. И каждая тварь мнила себя Главной Силой в кишевшем нелюдью царстве.
Адепт водил дружбу с обитателями этих мест. Здесь, на Фазе, мирное сосуществование было более‑в почете, чем в другом, немагическом мире.