– О чем вы говорите? – Турмаст забеспокоился.
– Все двадцать пять. Все пять отрядов. Мы прорвались через главный вход и продолжили движение так быстро, как только могли, высчитав, что вы захотите пойти различными путями. Таким образом мы были готовы разбить любое сопротивление.
Турмаст покачал головой.
– Это старая стратегия. Сейчас к ней никто не прибегает. Она слишком легко предсказуема, против нее слишком легко сражаться. Командир отряда широко улыбнулся.
– Конечно. Именно поэтому мы высчитали, что этот-то никто и не станет от нас ожидать.
– Координируемая оборона надолго бы задержала вас здесь, если бы один из наших отрядов захватил ваш штаб, – отметил Раньи. Его оппонент кивнул головой.
– Конечно. Но так не произошло и уже не произойдет. Ваш отряд ничего уже не сможет поделать. Все наши оставшиеся силы находятся между вами и вашим штабом. С вами покончено.
– В настоящем бою одного взрыва было бы достаточно, чтобы разметать всю вашу группу, – зло заметил Турмаст.
– Это – не настоящий бой. Ни у одной из сторон нет доступа к тяжелому оружию. Все, чем мы располагаем – вот это. – Он показал ему легкий пистолет, который автоматически прекращал действие, когда его владелец получал «смертельное ранение». – Чтобы приспособиться к местным условиям, вы изменяете тактику, – он вновь повернулся к Раньи.
– По скорости нашего продвижения я вычисляю, что основная часть нашей группы находится не более, чем на полпути к вашему штабу, и ничто уже не может их остановить. Вы быстры… Быстрее, чем любая другая группа, с которой нам приходилось сражаться до сих пор. Но вам это не поможет. Потому что остальные ваши люди движутся, ожидая встретить сопротивление, но никакого сопротивления их не ожидает. Мы все здесь, в одном месте.
– Значит, ваш штаб совершенно не защищен, – заметил Раньи.
– Если только я вам не лгу. – Его оппонент явно получал удовольствие от их разговора. – Или вы собираетесь основывать свою стратегию на количестве «мертвых» противников? Это тоже не имеет значения. Я наблюдал за вами, когда высказывал это предположение. Мы находимся на полпути к вашему штабу. А вы – менее чем на полпути к нашему штабу. Но у вас нет возможности достигнуть его первыми. Если у вас есть хоть какая-то сообразительность, то вы оставили отряд для охраны штаба. Атакующих будет человек десять – пятнадцать. Исход понятен. Почему сразу не согласиться на поражение? – командир киззмаатанов потянулся. – Чем быстрее мы все отсюда выберемся и завершим Испытания, тем приятнее всем нам будет.
– Ни за что, – прорычал Турмаст.
Их оппонент был разочарован:
– Ну что же, продолжайте, если вам так хочется.
Раньи собрался уходить, но колебался:
– Но почему вы так уверены, что ваша группа сможет достигнуть нашего штаба скорее, чем наши люди достигнут вашего штаба? Может быть, это не самый короткий путь через Лабиринт. Может быть, вашим людям придется долго блуждать по Лабиринту, пока они найдут нужную им секцию.
Командир закинул руки за голову и откинулся назад:
– Да, конечно, это самый короткий путь. Видите ли, шесть дней назад мы наконец сумели подкупить одного из членов Испытательной комиссии и он дал нам карту. – Ошеломленный Раньи заметил, что это признание было произнесено без намека на сожаление или смущение.
– Так делать нельзя. Это повлияет на результаты.
– Вы так думаете? Испытания должны создавать видимость реального Боя.
Это означает, что добиваться победы нужно любым путем, исключая лишь нанесение настоящего физического увечья своим противникам. Нет никаких правил, запрещающих подкуп. В худшем случае, нам придется повторить Финал в новом Лабиринте. Я же думаю, что наше новшество будет лишь положительно отмечено.