– Я знаю. Но тогда и сейчас – далеко не одно и то же. Когда ты была в Вандербилте, нас разделял один город. И я знала: если тебе что-то будет нужно, я смогу тут же с тобой связаться. А теперь…
– Все в порядке, мам. Это правда. Я вполне успешно сама о себе забочусь. – «Много лучше, чем ты о себе», – добавила про себя Брэнди.
– Я знаю, ты у меня умница, – сказала мама. – Я горжусь тобой. – Но в голосе Тиффани звучали нотки обиды. – Просто я хочу, чтобы Алан был сейчас с тобой. Он такой надежный.
«Как оказалось, не всегда».
– Завтра вечером он заедет за мной, – успокоила Брэнди мать. – Мы приглашены на вечеринку к дяде Чарлзу.
Если Алан исчез и не появляется, ее не интересует, какие оправдания он представит. Она устроит ему хорошую взбучку.
– На вечеринку? – разволновалась Тиффани. – К Чарлзу? О, это, наверное, будет здорово! Он недавно переделал холл. Знаешь, когда они отскребли витую лестницу, под краской обнаружилось отличное красное дерево. Можешь себе представить? Как бы я хотела взглянуть на это! А тебе нравится Чарлз?
Тиффани перескакивала с одной темы на другую. Брэнди только растерянно моргала.
– Конечно. Мне давно нравится дядя Чарлз. С тех пор как он, используя свой опыт, в судебном порядке выжал из папы алименты на ребенка.
– Твой отец был загнан в тупик той особой, на которой женился.
– Поэтому мы склонны применять к нему слово «подкаблучник» взамен эпитета «аморальный»?
– Никогда не употребляй это слово, Брэнди. Это звучит ужасно и совсем не пристало молодой женщине.
– Хорошо, – сказала Брэнди. Занятно, но с проявлением материнской заботливости она чувствовала себя спокойнее.
– Расскажи мне о завтрашнем вечере.
– Это благотворительный бал для сбора денег в помощь музею, – начала Брэнди. – Там будут негласный аукцион и развлекательная программа. Кстати, дядя Чарлз ангажировал Элтона Джона. Я сижу за корпоративным столом «Макграта и Линдоберта». – Разумеется, она, Брэнди, будет сидеть с ними. Может, она и новичок, но удостоиться высшей оценки юридического факультета Вандербилта – подвиг немалый. Ее пригласили бы на собеседование даже без вмешательства дяди Чарлза, и она справилась бы с этим наилучшим образом. Свое место Брэнди получила честно и справедливо. Она способная девушка и знает себе цену.
– Что ты наденешь? – спросила Тиффани. Ох!
– Все то же черное платье, которое я покупала еще для университетских вечеров.
– Черное? – Тиффани могла бы сказать: «Но ты покупала его у Энн Тейлор» или «Но это фасон двухлетней давности». Но вместо этого она сказала: – Дорогая, Чикаго – второй Нью-Йорк. Покажи этим адвокатам, как может выглядеть девушка с жаркого юга!
– Но я ужасно выгляжу в розовом.
– Оденься в красное. Мужчины обожают красное.
– Меня не волнует, что обожают мужчины, – отрезала Брэнди и тяжко вздохнула. Тиффани нисколько не изменила своих убеждений. После четырнадцати лет жалкого существования она до сих пор считала, что мужчина – лучший друг женщины. Мужчина и подарки, которые можно от него получить.
– Но то платье будет скрадывать твою фигуру.
– И слава Богу. Знаешь, как трудно подобрать деловой костюм с такой грудью, как у меня?
– Ради такой груди женщины ежедневно платят немалые деньги. Мэрилин Монро сделала состояние с такой грудью, как твоя. – Тиффани засмеялась с гортанным мурлычущим звуком.
Брэнди непроизвольно засмеялась тоже. И правда, если бы ее выбор не пал на карьеру адвоката, она могла бы стать шоу-герл в Лас-Вегасе. У нее была фигура модели с осиной талией и высокой грудью. Мужчины заглядывались на Брэнди. Поэтому, отправляясь на собеседование, она сознательно утягивала свою грудь, чтобы не вызывать немедленную ненависть женщин.