В начале следующего квартала уже светилась витрина круглосуточного видеомагазинчика. Джей на улице не было. Рабочий свернул в узкий переулок, вскоре оттуда раздались восклицания и гогот нескольких пьяных голосов. Виктор поморщился: такой раньше был интеллигентный, приличный район! Тут же устыдился собственного снобизма.
Наконец он дошагал до дверей магазина. Поднимаясь по ступенькам, подумал: может, и к лучшему, что жена еще здесь и всю обратную дорогу они проделают вместе. Ощущение зыбкой нереальности, от которого не мог избавиться па улице, покинуло Виктора, как только он вошел внутрь и встретил приветливую улыбку знакомого продавца. Он сразу оставил намерение спросить у этого человека, сколько сейчас времени.
Виктор огляделся, ожидая увидеть жену. Он заметил, что в помещении подозрительно тихо. Сделал несколько шагов вдоль стеллажа, заглянул за него — и обомлел: никого! Сердце упало.
— Скажите, пожалуйста, — он заставил себя говорить спокойно, — к вам только что заходила женщина за видеофильмом?
— Да, сэр.
— В серой ветровке?
— Да, да, ваша жена была здесь, — подтвердил хозяин магазинчика, демонстрируя хорошую зрительную память (ведь Виктор и Джей много раз заходили к нему вместе).
— Надо же! Я вышел ее встречать и как-то разминулся с ней, — счел нужным объяснить свои расспросы Виктор. — Она давно ушла?
— Минут десять назад, сразу после вашего звонка, — снова блеснул наблюдательностью владелец магазина.
— Спасибо!
Виктор вышел на улицу. Здесь он достал мобильник и подрагивающими пальцами вызвал ее номер.
— Ты где? — В голосе жены звучало глубокое изумление. — Я уже в нашем саду. В доме темно.
— Я не понимаю, как мы с тобой разминулись! — возбужденно крикнул Виктор. — Ты шла обычной дорогой?
— Какой же еще?
— Ладно. Иди в дом, я сейчас тоже приду.
— Ты, может быть, в правый ходил, а не в левый?
— Да в левый же.
— Ну ладно, я жду тебя тут, у калитки.
Виктору хотелось настоять, чтобы она вернулась в дом: пустынная улица с гулкой тишиной, с темнотой обочин сейчас казалась ему не знакомой и приветливой, а чужой и потенциально опасной. Но жена уже отключила связь — по своей московской привычке экономить минутки разговора.
«Странно, как странно! — думал он на ходу. — Тумана нет, другой дороги домой тоже нет…»
Виктор почти бежал. Когда он, приближаясь к калитке, не увидел Джей, то не удивился: наверное, продрогла на сыром ветру и ушла в дом. Но от взгляда, брошенного на окна дома, сердце дало сбой и провалилось в пустоту: ни одно из них не светилось! Дом имел совершенно нежилой вид, возвышаясь темной, бездыханной громадой. Палисадник встретил его мертвой тишиной.
Виктор хотел выкрикнуть имя жены, но горло не повиновалось ему. Казалось, если сейчас он разобьет тишину, разрушится хрупкое равновесие между всем, чего он боится, и всем, что он любит, и неизвестно, в какую сторону качнутся весы. Не выпуская из ладони прутья калитки, Виктор оглядел палисадник. Жена, если бы ей и пришла в голову такая фантазия, не могла бы спрятаться за низенькими кустиками или за тонким вишневым деревцем. Не было ее и на лавочке под окном, на которой она часто сидела, любуясь звездами, вдыхая ночной аромат цветов табака.
Он мучительно медлил, прежде чем войти. Перед его мысленным взором неслись — одна чудовищнее другой — картины из криминальных хроник, кадры, которые он нещадно требовал вырезать из блоков, подготовленных для его программы. Виктору в единый миг явилось множество кошмаров: от кровавых лохмотьев с кусками костей на зеленой лужайке до желтого шелкового шарфа, валяющегося…
Виктор яростно тряхнул головой, отгоняя видение. Он никогда раньше не думал подставлять в подобные картинки образы близких людей, не позволял себе бояться за них, считая это по меньшей мере неконструктивным. Но сейчас страх чуть не одолел его.
В кармане пронзительно запиликал телефон. Виктор увидел на экране ее номер, но не успокоился.
— Витя! — Голос жены подрагивал, в нем звучала растерянность. — Ты только не волнуйся. — Он стиснул рукой телефон. — Я сама не понимаю, как это вышло, но я немного заблудилась.
— Что?!
— Понимаешь… Я, когда ждала тебя у нашей калитки… Мне не хотелось стоять столбом, хотелось подвигаться. И зачем-то перешла дорогу. Я думала еще издалека заметить тебя. Ну, с перекрестка виднее. И отошла несколько шагов. А потом… Наверное, налетел легкий туман! Впрочем, ты ж знаешь меня!..
Он слышал, что жена улыбается, более того, едва сдерживает смех. Ничего хорошего ее веселье не предвещало, свидетельствуя о том, что ей очень не по себе.
— Короче, я не сориентировалась и пошла по тому переулочку, — это слово она произнесла по-русски, — не нашему, перпендикулярному. То есть я теперь думаю, что так получилось. Но когда дошла до следующего перекрестка, я была уверена, что это наш перекресток, и снова повернула куда-то. Потом еще сворачивала. И теперь просто не понимаю, где я.
— Ну, ты, мать, даешь!.. — пробормотал Виктор по-русски.
Джей нервно фыркнула.
Виктор не мог прийти в себя от изумления. Он не понимал, как могло случиться такое. В его душе досаду на нелепость происходящего перехлестывали нежность и сочувствие к жене: Джей всегда отличалась некоторой, как она любила повторять сама, «географической тупостью».
Он сказал со всей уверенностью и убедительностью, на какие был способен в этой ситуации:
— Родная моя, прежде всего успокойся. Ничего страшного не случилось. Ведь ты хорошо знаешь наш квартал. Посмотри внимательно, не торопясь, на дома. Внимательно, на каждый дом. Ты обязательно узнаешь какой-нибудь из них и сообразишь, что это за улица.
— Я уже смотрела! И сейчас смотрю! — В голосе жены плеснулась паника. — Я не узнаю ни одного. Ничегошеньки, — снова сбилась на русский язык, — не узнаю!
— Успокойся, родная, ничего страшного. Ты просто ни разу не была на этих улицах в ночное время. Поэтому не узнаешь знакомых тебе мест. — Он продолжал с улыбкой: — Мы с тобой, пожалуй, займемся восполнением этого пробела. Давненько мы не шлялись вечерами по темным переулкам!
Жена слишком звонко рассмеялась в ответ.
— Слушай, — вдруг спохватился он, — но ведь на каждом доме есть табличка.
— Виктор! — сказала она серьезно. — Я не могу их прочитать. Темно и очень мелкие, неразборчивые буквы.
— Везде? — поразился он.
— Они тут стандартные.
Виктор задумался: он не мог сообразить, что же еще ей посоветовать. Был один вариант, но уж очень муторный. Джей заговорила первой:
— Вить, я вот что сделаю. Я пойду вперед по улице. Либо найду где-нибудь хорошо освещенную табличку, либо выйду на перекресток, на котором уже была.
Виктор тихо вздохнул.
— Видно, так и придется сделать.
Ему совсем не нравилось, что она будет бродить по темной улице одна. Можно было еще попробовать позвонить в какой-нибудь дом, но неловко в столь позднее время, даже если окошки горят — перебудишь еще детей; Джей на это точно не решится.
— Только знаешь что, — сказала жена, — я мобилу не подзаряжала. Мне бы надо поэкономить. Я пока отключусь, а когда сориентируюсь, позвоню.
— Да, конечно, — ответил Виктор, покачав головой. Не хватало только остаться сейчас без связи! — Постой! — спохватился он. — В любом случае позвони мне через десять минут!
Жена обещала.
Что-то еще беспокоило Виктора, помимо того, что теперь ее телефон для него недоступен. Беспокоило сильно, и он мучительно искал, что же еще такогобыло в се словах. Сердце отчаянно колотилось, мысли прыгали. Наконец, он ухватил за хвост ту мысль, которую искал. Жена собралась экономить заряд блока питания. Но она всегда регулярно проверяла его и не доводила до нулевых отметок! Значит, она допускает, что мобильник будет нужен ей еще в течение долгого времени, то есть что она может вернуться не очень скоро. Почему? Виктор издал короткий стон. Да что же такое с его женой?!