Но это все завтра.
А сейчас ей хочется просто напиться. Чтобы не помнить. Чтобы забыть. Хотя бы на время.
Отдышавшись, она закусила холодной котлетой в ободке из желтого жира.
Второй стакан дался намного легче.
В голове появился хмельной туман, и виски уже не казался таким противным.
Тая покрутила бутылку непослушными пальцами.
Сколько в нем градусов? Черт, все написано не по-русски.
Ее рот скривила усмешка.
О да, теперь она знала, как ее мужу достался этот символ загнивающего запада. Какие-такие коллеги его презентовали и за какие заслуги. Все оказалось банально до слез. Виктор купил его Ларке. В подарок. Не может же мужик приходить к любовнице с пустыми руками?
Однажды он, как бы походя, поинтересовался, какие напитки предпочитает Лариса. И Тая, наивная дура, ему сообщила, что Ларочка не пьет ничего, крепче вина. Ларочка тщательно следит за здоровьем, не курит, не употребляет крепкий алкоголь, даже если он стоит баснословные деньги, посещает бассейн и фитнес. И, в отличие от ширококостной и невысокой Таи, в свои тридцать с хвостиком может похвастаться подтянутым телом и идеальным салонным загаром.
В тот вечер Виктор не пришел домой ночевать. Он часто не ночевал, такая была работа. В любой момент начальство могло отправить в срочную командировку. Тая привыкла и не дергалась, полностью доверяя супругу.
Муж позвонил, торопливо бросил в трубку, что срочно вызвали на объект за пятьдесят километров. И что вернется домой через два дня.
Да, вернулся. С этой проклятой бутылкой.
Это ли не насмешка судьбы?
Тая закрыла глаза. Растянулась на диване, так и не выпустив виски из рук. Кровь гнала алкоголь по венам, постепенно затуманивая сознание. Но желанное облегчение не приходило. Боль оставалась такой же острой как прежде.
Она взболтнула бутылку, прислушиваясь к плеску жидкости в стеклянных недрах. Кажется, осталась еще половина. Но тянуться за стаканом не было ни сил, ни желания. Она просто приложила горлышко к губам. И начала пить. Глоток за глотком, впуская в себя забытье.
Так странно. Виски был совсем не противным. Наоборот, теперь он казался не крепче воды. Почему же раньше не нравился?
Ослабевшие пальцы разжались. Пустая бутылка с глухим стуком упала на пол, покрытый ковром, и закатилась под стол.
Тая глупо хихикнула.
Диван под ней завертелся, как карусель.
Она почувствовала резкий рывок. Что-то стиснуло ее горло. Шквал колючего ветра ударил в лицо, заставил захлебнуться дыханием. Сотни ледяных иголок впились кожу, вымораживая до самых внутренностей.
Холод… Откуда здесь холод? Она же в квартире…
Это была последняя связная мысль, что мелькнула в ее голове.
Тая задергалась в ужасе, но поняла, что не может пошевелиться. Тело ей больше не подчинялось.
А потом в груди разлилась адская боль. И она отключилась.
Глава 1
Сознание нехотя возвращалось.
Сначала из небытия возникли звуки, наполнявшие мир за закрытыми веками. Потом появилось ощущение твердой поверхности, на которой она лежала. Холод. Сырость. А вместе с ними вернулась и боль.
Болел затылок, словно она им хорошенько ударилась. Болела шея, стиснутая чем-то шершавым и мокрым. Горели легкие и гортань.
Застонав, Тая машинально коснулась горла. Пальцы нащупали толстый канат, впившийся в шею, и разум девушки оцепенел от животного страха.
Что-то изменилось. Что-то было совсем не так, как должно, в окружающем мире и в ней самой. И от этого ощущения у Таи свело желудок.
Чувствуя подступающую к горлу тошноту, она попробовала себя образумить. Что может случиться? Ну, напилась, ну уснула на диване… С кем не бывает?
Тогда… откуда эта веревка на шее? Она что, пыталась покончить с собой?
Эта мысль огненной молнией пронзила рассудок. Тая судорожно заскребла пальцами, срывая с себя удавку. Отшвырнула ее и открыла глаза, фокусируя взгляд на ближайших предметах. А потом обомлела.
Вместо знакомых стен и потолка вокруг нее высились исполинские сосны. Ровные стволы уходили вверх метров на пятьдесят, не меньше, и смыкали там свои кроны в одну густую непроглядную массу.
А прямо над ней, метрах в двух от земли, торчала сломанная ветка с обрывком веревки.
Тая зажмурилась.
Это бред. Она бредит. Таких гигантских сосен не бывает. Не у них в Строгино…
Некоторое время девушка лежала, почти не дыша и чутко вслушиваясь в окружающую тишину. Хотя, тишиной ее вряд ли можно было назвать. Слух различал шелест ветра в ветвях, поскрипывание сосновых стволов, потревоженный птичий клекот. Нос щекотал запах влажной земли и прелых иголок.
А еще было странное тянущее ощущение в пояснице. Неприятное и чужое.
Тая боялась открыть глаза. Но с каждой минутой дискомфорт в теле становился только сильнее. В конце концов, собравшись с духом, она ущипнула себя.
Боль была вполне настоящая.
Решив пойти с собой на компромисс, Тая чуть-чуть приоткрыла веки и глянула из-под ресниц.
Сосны никуда не делись. Но теперь между их стволами девушка различила влажную почву, покрытую серыми бляшками подтаявшего снега. И только тогда поняла, что все это время лежала на относительно сухом кусочке земли. А еще, что страшно замерзла.
Вернув себе зрение, Тая попыталась подняться, но низ живота прострелила резкая боль. Спазм отдался и в поясницу, заставив девушку испуганно вскрикнуть. Она инстинктивно положила руки на живот и почувствовала, как изнутри в ее ладони что-то толкнулось.
От нахлынувшей паники зашевелились волосы на затылке.
Ее живот, который еще вчера был мягким и податливым, сейчас стал круглым и упругим, как барабан. И это вовсе не от кишечных колик…
Тихонько подвывая от ужаса, она ощупала сначала живот, потом тело, где смогла дотянуться. Выводы напрашивались сами собой, но разум не мог их принять.
Беременна.
Господи…
Она беременна.
На это четко указывал округлившийся живот, заметно выступающий под грудью.
Но… как? От кого?!
Оценив размер живота, Тая прикинула сроки. Месяцев семь, не больше.
Мысли бешено завертелись в ее голове.
Что же это получается, минимум полгода выпало из ее памяти? У нее амнезия?
Странное дело, но стоило ей лишь понять и принять свое положение, как паника улеглась. Мозг начал мыслить холодно и рационально.
Чтобы с ней ни случилось, где бы она сейчас ни была, каким бы образом сюда ни попала, факт остается фактом: у нее будет ребенок. То, о чем она мечтала последние пятнадцать лет, вот-вот станет реальностью. У нее будет малыш. Свой. Родной. Единственный.
Разве это не стоит того, чтобы попытаться встать на ноги и найти выход из этого леса?
Тая поднялась, цепляясь за шершавый ствол ближайшей сосны. Огляделась.
В двух шагах от нее валялись войлочные чуни, грязные и стоптанные. Она поспешно засунула в них посиневшие ноги.
Из-за живота центр тяжести ее тела сместился, но это было не все. Тая чувствовала себя по-другому. Полностью обновленной. Даже кожа на руках была другой: более молодой. А пальчики – тонкими, гибкими, с узенькими перламутровыми ногтями.
Не ее это руки. Чужие.
Тая отбросила эту мысль.
Ее – не ее. Какая теперь разница? Главное, это ребенок!
И одежда не ее. Какое-то странное платье с длинным подолом и стеганая телогрейка, сшитая из кусочков овчины.
И растрепанная коса. Длинная, светлая, до пояса.
Последнее, как и беременность, не могло быть реальным, но было.
Тая даже подергала себя за волосы, проверяя, насколько крепко они держатся на голове.
Крепко. Крепче не бывает.
А ведь еще две недели назад она сделала короткую стрижку и перекрасилась в каштановый цвет, по совету Ларочки.
Имя подруги-предательницы отозвалось новым спазмом внизу живота.
Стиснув зубы, Тая обхватила живот руками и заторопилась. Ее охватил новый страх, вполне осознанный и реальный: а вдруг это схватки? Вдруг то, что случилось с ней, спровоцирует выкидыш? Нет, этого нельзя допустить! Она должна сохранить своего малыша любой ценой.