Народу на площади знатно прибавилось, словно в рыночный день. Все хохотали, громко разговаривали, и поэтому музыки со сцены практически не было слышно. Однако исполнителям было плевать и они вовсю бацали по струнам, барабанам и даже тянули меха на маленькой гармошке, что-то задорно при этом напевая.
Мимо пронеслись целой кучей дети, держа в руках разноцветные, одноразовые поделки из картона.
Клиент взял у торговца два бумажных стакана с вином, купил разноцветную карамель детям и как ледокол устремился вглубь толпы. Я спокойно двигался следом и перебирал всевозможные варианты в голове. Слишком мало времени на подготовку, плюс постоянная близость жены и детей. Однако, праздник только начинается и решение обязательно найдётся.
Будь у меня чуть больше времени — я бы подготовил яд, а затем, незаметно оставил царапину на руке или бедре. Да всё что угодно можно было придумать, но вот так, сочинять на ходу?
Неплохой момент представился возле сцены, когда мне удалось подобраться в толпе вплотную, но я так и не решился. Слишком рискованно, меня смогут заметить и опознать, как убийцу. Можно, конечно, проткнуть стилетом печень, но боюсь, что в этом случае клиент сможет прожить ещё пару дней и к тому же так и не скончаться. Да и условия были даны чёткие. К тому же на моём протезе в данный момент находился крюк, не очень-то приспособленный для нанесения колющих травм.
Чтобы не сильно выделяться из толпы, я всячески изображал из себя пьяного, весёлого парня, хватал за задницы молодых рабынь и размахивал стаканом с клюквенным соком, периодически пытаясь с кем-нибудь выпить.
Второй шанс подвернулся очень удачный, когда клиент что-то сказал жене на ухо и направился в тёмный проулок. Зачем в него собирается подвыпивший мужик, понять было несложно. Возле временных туалетов на площади стояли такие очереди, что выйдя из него, можно было снова пристраиваться в конец. Потому как, если снова захочется по нужде, то есть все шансы не донести. Основная очередь состояла из женщин, а мужики, в большинстве своём, оккупировали тёмные переулки.
Я медленно двинулся вслед за купцом, стараясь не сильно выпадать из потока. Рука скользнула к протезу, на котором был закреплён крюк, фиксатор высвободил его из захвата и он уже в моей левой руке, готовый в любой момент поразить клиента.
Тот вошёл в переулок, осмотрелся, оттопырил штаны, упёрся рукой в стену и зажурчал. В этот самый момент в проулке появился я и, как специально, — ещё один жаждущий опорожнить свой мочевой пузырь. Крюк пришлось вставить на законное место и пристроиться мочиться неподалёку.
Вскоре я снова размахивал стаканом и всюду преследовал купца, двигаясь за ним на приличном расстоянии.
В один из таких моментов удалось стянуть у шашлычника нож, который тут же был спрятан под одежду. Теперь не нужно было думать о том, как убить клиента небольшим крюком, который больше подходит под бытовые нужды.
Очередной шанс представился ближе к полуночи, когда стрелки часов уже подобрались к началу первой четверти. Люди стали поздравлять друг друга с наступлением нового лета, а затем началось очередное, неожиданное для меня шоу — салют. Не в привычном нашем понимании, но он был не менее прекрасен.
Толпу отодвинули на безопасное расстояние и принялись кидать расплавленный металл в глухую стену одного из зданий. Всё это под эпичную музыку и костюмированное шоу.
Люди перестали обращать внимание на то, что происходит вокруг — все уставились на брызги металла, которые шапками разлетались от стены. Гремели барабаны, кричали от восторга дети, а украденный, обоюдоострый кортик погружался в тело торговца со спины.
Едва погас очередной сноп искр, а улицы заполнил восторженный крик и аплодисменты, я одним быстрым и точным движением пробил ему лёгкое и сердце. Он умер тихо, даже не успев ничего понять, а я сделал шаг в сторону и продолжил восхищаться салютом, что-то кричать и размахивать картонным стаканом, брызгая соком на стоящих вокруг.
Купец рухнул на мостовую буквально через пару секунд после смерти, вначале вытянувшись всем телом, а затем сложился, как мешок с дерьмом.
Жена даже не заметила, что произошло, и обернулась к нему с каким-то вопросом, а вскоре раздался её крик, который начал привлекать внимание толпы.
Пока любопытные сбивались в кучу, вокруг несчастной вдовы, я уже спокойным шагом, продолжая потрясать стаканом и поздравлять с новым летом всех вокруг, направлялся к портовому переулку. Здесь тоже проходил праздник, играла музыка с палубы пришвартованного у набережной корабля, гуляли и веселились люди. Многие закрывали лицо масками, смеялись, кричали и обнимали друг друга.
— Вы вернулись, господин, — выглянула Мира на звук хлопнувшей двери.
— Да, Мира, — ответил я, — Если хочешь, можешь пойти погулять, — кивнул я головой на дверь.
— Это веселье для молодых, — покачала головой женщина. — Где вы так испачкали свою одежду, господин?
— Да там, — махнул я в сторону улицы, — пьяные все ходят, машут вином.
— Давайте я застираю, — предложила она.
— Ты будешь удивлена, Мира, но мне не во что переодеться, — улыбнулся я. — Сходи утром в лавку и купи мне одежду.
— Да господин, — слегка поклонилась она, — Я приготовила вам лёгкий ужин и список, они в столовой.
— Хорошо, Мира, иди спать, я проверю, — отпустил я рабыню.
Она поклонилась и исчезла за дверью, ведущей в подвал, а я прошёл в столовую. Рука сама нащупала язычковый выключатель на стене и несильно яркий свет залил помещение. На столе стоял чайник, под матерчатой салфеткой обнаружились бутерброды всё с той же ветчиной и перечень необходимого, написанный ровным, старательным почерком.
В целом всё, что там было написано, на самом деле требовалось в доме. Ничего лишнего и какой-то отсебятины. Позабавили лишь строки: «…один раб мж. сильный, одна рабыня жн. молодая». Ну раз надо, значит надо, будем искать.
Я погасил свет и поднялся в спальню, скинул с себя забрызганные соком вещи и улёгся в кровать. Сон не шёл. Я постоянно ворочался и никак не мог удобно устроиться. Затем плюнул на всё, спустился на жёсткий пол и тут же провалился в сон.
Утром меня ждал очередной сюрприз. Я по привычке проснулся рано, натянул штаны и хотел было выйти в соседнюю комнату, чтобы размяться, как меня прямо у двери поймала Мира с ведром в руках.
— Я приготовила вам ванну, господин, — произнесла она. — Не ожидала, что вы так рано просыпаетесь. Сейчас волью пару вёдер холодной воды и можно мыться.
— Не беспокойся, она успеет остыть, — сказал я и ушёл в пустую комнату.
Всю следующую неделю меня не беспокоили и не трогали, словно забыли совсем. Я бегал по городу, решая бытовые вопросы. Вначале пытался отыскать требуемых рабов, но, как оказалось, невольничий рынок работает только раз в месяц. Затем я сделал несколько заказов у Рофа и в кожевенной мастерской. Особенно меня интересовали крепежи для насадок к протезу.
Роф, к слову, был очень удивлён моему появлению и ещё больше удивлён отсутствию ошейника.
— Мне сказали, что ты сложил голову на арене, — прогудел он, когда я появился у ворот кузницы.
— Не спрашивай, Роф, всё очень сложно, — покачал головой я. — Прости за Моню, я не хотел, чтобы так получилось.
— Жаль, конечно, дурака, хороший из него мастер получился бы, — вздохнул тот и отвесил леща новому детине-помощнику. — Не то что этот, увалень. А ну, шевелись давай, не видишь — заказчик пожаловал, неси уголь бегом и разведи огонь в горне!
Парень вжал голову в плечи и мухой вылетел за дверь, откуда тут же долетело чертыханье и грохот вёдер.
— Вот, — с улыбкой протянул я ему лист с эскизами, — в общем ты уже всё это делал. Я хочу пару дополнительных насадок на протез. Ну и вот такие клинки нужны — без рукоятей, баланс — ровно по центру.
— Я умею ковать ножи для метания, — прогудел Роф. — Когда тебе это нужно?
— Как сможешь, не к спеху пока, — пожал я плечами.
— Закончу через два дня, — немного подумав ответил он. — С тебя по серебряному за каждый.