— Чего тут не понять? — высказал удивление Толстяк и кровожадно улыбнулся. — Меньше слов больше дела. Я присмотрю за Крисом.
— Хорошо. Оставляю его на тебя. Надо попытаться найти лошадь Командира, надеюсь, что седельные сумки все ещё на ней. Встречаемся в общем лагере, — сказав это воин поспешил к тому месту, где недавно действовал черный туман.
Таронс Тейт не стал больше задерживаться, отправился к тому месту, где остался лежать труп рыцаря, которого использовали, чтобы призвать темное существо. На моих глазах он аккуратно присел над телом и с размаху отрубил две кисти своим топором, чтобы извлечь их из латных перчаток, которые он сноровисто выбросил. К горлу подкатил вязкий комок, который я еле удержал в себе. Хуже стало от следующих слов моего спутника.
— Спасибо тебе милый человек, что даже после смерти приносишь пользу простым людям, — засмеялся Толстяк и снял с одного из пальцев рыцаря золотой перстень. Он попытался надеть его себе на пухлый палец, но покачав головой снял его и бросил мне. Я чисто механически его поймал. — Маловат, но тебе должен подойти. Жалко, что доспех не сможем забрать. Ну да ладно. Добра здесь ещё много. Только успевай собирать. Не стой столбом, Крис. Не так много времени нам оставили. Только далеко от меня не отходи.
Сказав это Толстяк, помахивая отпором, отправился дальше, совсем позабыв про меня. Слишком быстро меня оставили на попечения себя самого. Я осматривал некогда золотой перстень с маленьким фиолетовым камушком по средине. Он был полностью залит кровью того, с кого его только что сняли. Я хоть и прекрасно понимал это, но просто тупо осматривал это маленькое произведение ювелирного искусства, стараясь найти хоть один маленький недостаток. Так и не найдя, куда его можно было пристроить, я осмотрелся вокруг.
Толстяк по каким-то своим соображением выбрал ещё одно лежащие тело и стал его сноровисто обирать. Его уверенный действия говорили, что он далеко не новичок в этом деле.
«Чертов профессионал!» — вклинился злобная мысль после того, как я смог оценить с каким мастерством Таронс Тейт принялся за свое черное дело. С каждым его новым движением мне казалось, что он всю жизнь только и делал что обирал на дорогах трупы. У него это получалось с какой-то удивительной простотой. Его пузо придавала этому зрелищу какую-то особенную изюминку, заставляя даже восхищаться его ловкостью и проворством.
У каждого человека есть талант. Та маленькая особенность выделяющая его среди серой массы. Так вот, у Таросна Тейта был талант мародерства. Как бы это глупо и не звучало. Это просто надо видеть. Больше всего меня поразило, как он поддел ногой кинжал на земле, который взвился высоко в воздух и был пойман быстрым движением руки Тейта. Я почти был готов поаплодировать ему, но меня остановили его слова.
— Живём! — победоносно закричал он, снимая с пояса мертвеца в неполном кольчужном доспехи кожаную флягу, к которой он тут же приложился, удовлетворённо крякнув. На его лице появилась счастливая улыбка, которая вызвала у меня отвращение к этому человеку. Она никак не вписывалась в окружающую обстановку. Эта тонкая полоска, растянувшаяся от уха до уха, была как та белая точка в темном мире — совершенно не вписывалась в это место. Захотелось двинуть ему по роже, чтобы Толстяк перестал улыбаться, но это желание переросло в жажду убить этого человека. Не подозревал в себе такой кровожадности, но всё это из-за того, что произошло дальше. Не отвлекаясь от поглощения содержимого фляги, он поднял с земли меч и по ходу своего движения воткнул его в какого-то беднягу, находившегося рядом с ним. Послышалось булькающие сопение. А Толстяк как в ничем не бывало продолжил говорить. — Иртуэльское белое. Прекрасно подошло бы к жареной утке. Кто же его в походную флягу наливает, рожа ты крестьянская?
«Плюс ко всему ещё и эстет», — немного пораженный «достоинствами» Толстяка я удивлённо продолжил наблюдать за его действиями. Действительно стало интересно, что он предпримет дальше.
Толстяк несколько раз пнул труп, не ответивший на его вопрос, и продолжил свое черное дело, которое можно было описать только одним словом. Мародёрство. Я осмотрел все поле боя и увидел таких же, как и Таронс Тейт. Они бродили от тела к телу словно призраки, оставленные здесь после этого сражения. Шакалы, которые собирали свою награду за пролитую сегодня кровь. Израненные и побитые, смертельно уставшие и подавленные, но они продолжали набивать свои карманы всем ценным, что могли найти на этом маленьком участке земли. Я осмотрел перстень, который на автомате поймал и к моему горлу подкатил комок, когда до меня дошло понимание, что я один из них. Такой же стервятник, пирующий на смерти других. Захотелось зашвырнуть этот перстень подальше и отмыть руки, но я, сделав усилие над собой, запихнул его в поглубже в карман штанов.
— Крис, не спи. У нас мало времени, — отвлёк меня от моих мыслей Толстяк. В тот момент мне не хотелось слышать ни единого слова, произнесённого этим человеком. Но именно он подтолкнул меня к тому, что я успел позабыть.
«Надо двигаться вперёд», — в мозгу всплыла давно забытая мысль, которая стала моим якорем в том мире тьмы, который стал казаться ненастоящим и бесконечно далеким. Нельзя стоять на месте. Всё можно будет обдумать потом. Сейчас надо было действовать. Отключить мозг и идти вперёд. Задвинуть все свои эмоции на второй план и двигаться. Это я понимал, как никогда в жизни. Сегодня решается моя судьба. Не дав себе задуматься и попытаться отказаться от этого, я твердым шагом направился к лежащему без движения человеку в черных одеждах.
Смутное движение немного правее привлекло мое внимание. Я сбился с шага и заторможено остановился, наблюдая за разворачивающийся драмой.
— Как же так, — тихо прошептал я одними губами, смотря вперёд. — Почему всё так получилось? Моя бедная лошадь…
В этот момент я осознал, что действительно считал лошадь важной частью меня самого. Это невозможно было объяснить, но единственным объяснением, что мне удалось было то, что я слишком много времени провел на спине этого животного в своих снах. Как давно это было…
Сердце болезненно сжалось. Почему-то я очень близко принял страдания животного, будто бы оно было маленькой частью меня самого. Только сейчас удалось рассмотреть, что с ней стало. Она жалобно ржала и пыталась подняться на ноги, но у неё это не получалось. Почему я смог рассмотреть только, когда подошёл поближе. Правая передняя нога была сломана — это смог определить даже такой дилетант как я. Трудно ошибиться, когда обломок белой кости торчал на полсантиметра из кожи животного.
Аккуратно поглаживая лошадь по шеи, я задумался. От этого она, по-моему, как-то полегче всхрапнула и немного успокоилась, уставившись на меня своими карими провалами глаз, будто бы чего ждала. Перестали её хаотичные движения, каждое из которых причиняло боль не только ей, но и мне. Не хотелось видеть, как это животное страдает.
— Спокойней. Всё будет хорошо, — проговорил я, поглаживая животное по шее. Когда последние слово сорвалось с моих губ, я понял, как же жалко прозвучала эта фраза. Бездарный лжец! Мне бы пятилетний ребёнок не поверил, но лошадь жалобно глядела на меня своим карим глазом видимо понимая, что я не хотел обмануть её, а лишь успокоить.
— Ты понимаешь. Да? — я говорил только для того чтобы отсрочить решение, которое надо было принять. Оно было неизбежно. Было бы на то моё желание или нет.
Осмотревшись вокруг себя, я не увидел никого, кто бы мог мне помочь. Поле показалось мне неожиданно пустым, будто бы на нём остались только я и моя лошадь. Темнота, в которой я прибывал несколько десятков минут назад, казалась, более живой, чем это поле, на котором нет дела до страданий бедного животного. К тому же на этом куске суши не было не одного человека, кому бы я мог доверить это решение. Нельзя было оставлять лошадь так. Одну. У неё не было никаких шансов на спасение. Эти мысли отдавались болью в сердце.
Как бы я не хотел это отстрочить, но я знал, что мне нужно сделать. Это было необходимо. Не понимаю откуда, но я знал, что нужно делать. Не знаю, как так получилось, но в следующие мгновение я сжимал в руке черный клинок, тот самый которым орудовал маг. Мои взгляд уткнулся в понимающие глаза животного, и я не выдержал. Захотелось уйти. Бежать от этого решения. Спасаться от этой незавидной роли, уготованной мне злым роком.