Никто не знает где - Райн Александр

Александр Райн

Никто не знает где

Я не помню, кто я и откуда взялся. Хотя нет, откуда я взялся – вопрос был, скорее, философский: по факту я упал с неба. Но это ровным счётом ничегошеньки не объясняет, ведь, как оказалось, с небес упали и все остальные.

При падении земля забилась во все отверстия моей черепной коробки, мне пришлось потратить некоторое время, чтобы выковырять её изо всех щелей, особенно хорошо она скомкалась в носу. Мне кажется, я до сих пор не смог вынуть всё, и иногда, когда я падаю или ударяюсь обо что-то, из меня высыпается глина.

Сколько мне лет? Чёрт его знает, сколько лет может быть скелету примерно двух метров ростом? Где-то от шестнадцати и до бесконечности.

Я упал с неба и не разбился: не было крови, не было боли, не было ничего, даже переломов. Взглянув на собственные руки и ноги, я ужаснулся: как такое вообще возможно? Кожа, мясо, мышцы – всё это отсутствовало, были лишь кости цвета топлёного молока. Потрогав себя за ребра, засунув палец в один глаз и высунув его через другой, я без помощи зеркала осознал кем являюсь, и это повергло меня в шок.

– О Боже! Это скелет, живой скелет! Помогите! – завопил кто-то очень наигранно, но это сработало – я заметался из стороны в стороны в поисках крикуна и хотел было объяснить ему, что я не опасен и сам не знаю, как здесь оказался, и вообще не знаю, кто я такой. Но когда я увидел хозяина голоса, то понял, что он просто издевается. Мимо меня неспешно проходила группа точно таких же «тощих» ребят, у которых буквально все рёбра были на виду. Один из них и кричал. Как потом оказалось, это такой «местный прикол», что-то вроде приветствия.

– Подождите. Стойте!

Я догнал их и стал сыпать вопросами: «Где я?! Кто вы такие? Кто я? Почему я – скелет?!»

Отвечал всё тот же крикун, не прерывая своего движения, правда, ответы его были весьма односложными и малоинформативными, вроде: «Не знаю, понятия не имею, скелет, потому».

Мир вокруг был до безобразия пустым и скучным. Ни деревьев, ни воды, ни животных с насекомыми – сплошная земля да камни. Одним словом – пустыня, а посередине этой пустыни стоял город. Не просто город – целый мегаполис: железобетонный лес с высотными зданиями, связанными между собой провисшими лианами проводов, паутинами дорог и магистралей.

Группа скелетов быстро удалялась в противоположную городу сторону, туда, где их ожидало лишь бескрайнее мёртвое плато земли, раскалённое невидимым солнцем.

– Случилась эпидемия? В городе вирус? Это он сделал нас скелетами?

Молчание.

– Да что с вами такое?! Почему вы не можете просто сказать? Зачем вы уходите из города?

– Там скучно.

– Что?! – если бы у меня были глаза, они бы вылезли из орбит. Но у меня были лишь орбиты, и из них вылезала только глина.

Молчание.

Я прошёл с ними несколько километров, всё ещё надеясь получить хоть какой-то более-менее вразумительный ответ, объясняющий, что происходит вокруг, но в итоге, поняв, что мне от них ничего не добиться, я перестал их преследовать и двинул в сторону каменных джунглей.

Асфальтовая дорога обрывалась прямо в пустыне. Из земли под углом торчал обломок рекламного щита. На нём была изображена чья-то половинка лица и текст, что обрывался после слов: «Добро пожаловать в», словно хозяин этого города так и не определился с его именем.

Вдоль дороги были разбросаны разбитые машины без внутренностей. Рядом с одной из них, на обочине, склонив набок голову, сидел ещё один скелет, кажется, по-настоящему мёртвый. Его нижняя челюсть отвисла, ноги и руки были раскинуты в стороны. На тазовой кости лежала табличка: «куда угодно». Я подошел ближе, нагнулся к нему и тут этот полоумный как заорёт: «А-а-а-а-а-а-а-а!»

– А-а-а-а-а! – невольно повторил я за ним, так как был по-настоящему застигнут врасплох и ужасно напуган. Этот тип начал ржать, стуча кулаком по своему колену.

– Чёртов идиот! Зачем ты меня напугал?! – заорал я на него.

– Ты бы видел свою рожу! – не унимался он.

– Здесь что, все ненормальные?!

– Нет, только скелеты, а-ха-ха-ха, – смех его становился всё более сильным и раздражающим. Каждый мой вопрос вызывал в нём бурю эмоций.

От него не было никакого толку и, махнув рукой, я двинул дальше.

Чем ближе я подходил к городу, тем больше разбитых машин попадалось на пути. Широкие улицы – под стать столичным – встретили меня унылым железобетоном. Двери и окна у домов отсутствовали, словно были выбиты какой-то взрывной волной. Вдоль тротуаров здесь были высажены горбатые фонарные столбы без ламп, под ними пустовали залитые в бетон скамейки. Бесцветные светофоры и пожелтевшие дорожные знаки регулировали призрачное дорожное движение.

Абсолютно мёртвый город, если не считать тысячи скелетов, бесцельно слоняющихся туда-сюда, изредка перекидывающихся между собой несколькими фразами и занимающихся всякой ерундой. К примеру, одни из них просто валялись на дороге, мешая проходу, другие бегали от дома к дому и бились головой о стены, третьи без конца дрались между собой и с другими прохожими, но, как я потом понял, это всё от скуки.

– Добрый день, скажите, а что здесь происходит? Где мы? – я обратился к одному из наиболее, как мне показалось, адекватных скелетов, который просто сидел на скамейке, закинув ногу на ногу и пялился в небо.

– Понятия не имею, – задумчиво ответил он, не отводя взгляда от небес.

– А кто-нибудь знает?

– Думаю, что нет.

– И давно вы тут?

– Понятия не имею, – он повторил это с той же интонацией, что и в первый раз. – Я даже не знаю, сколько я здесь нахожусь. Здесь есть свет, но нет солнца, есть небо, но нет звезд. Я не представляю, сколько времени прошло с тех пор, как я попал сюда: день, месяц, год, век. Я даже не знаю, сколько я сижу на этой скамье. Ничего не ясно.

– Может, здесь есть какие-то представители власти? Главный скелет или что-то в этом роде?

– Нет, увы, никто ни в чём здесь не заинтересован, да и чем управлять? А главное, зачем? Никому здесь ничего не нужно. Зачем кому-то становиться вожаком, если он ничего не получит от этого? Мы не едим, не пьём, нам не нужны ни крыша над головой, ни деньги, ни работа, мы как ходячие камни. Хочешь, можешь стать главным скелетом, я даже тебя поддержу от нечего делать, но, боюсь тебе самому это быстро надоест, – он изобразил что-то похожее на зевоту, но выглядело это весьма неуклюже. – Всё, что я умею и хочу делать, это выжигать по дереву. Но у меня нет прибора для выжигания и деревьев тоже нет. Может, у тебя есть? – спросил он с надеждой в голосе.

Но я лишь развёл руками. Тогда он отвернулся от меня.

– А что там? – посмотрел я в сторону пустыни.

– Ничего.

– Вы ходили?

– Да… Все ходили, каждый из нас был там и ничего не нашёл. Не переживай, скоро тебе станет так скучно, что ты сам туда попрёшься, а потом вернёшься и останешься, а, может, и нет – без разницы. Это всё не имеет никакого смысла. О! Ещё один!

Я посмотрел в ту сторону, куда был направлен его взгляд и увидел, как с неба, неподалеку от нас, упал скелет. Потом оттуда раздалось: «О Боже, говорящий скелет! Помогите!»

– Господи, как же это всё достало, – пробубнил мой новый знакомый.

– А как вас зовут?

– А тебе не плевать? Ты все равно меня не запомнишь, мы все на одно лицо – даже рост и широкая кость не спасают.

– Логично, – согласился я и снова посмотрел в небо, откуда, судя по всему, должен был свалиться ещё один несчастный.

– Я так понимаю, вы себе нашли занятие? – не успокаивался я.

– Вроде того…

– Ну что ж, не буду вам мешать, – я встал со скамейки и пошёл прочь.

– Ага, – ответил мне вслед скелет.

Я шёл по улице, заглядывая в разбитые окна. То тут, то там мелькали чьи-то черепушки, у каждого здесь была жилплощадь, правда, не постоянная. На самом деле квартиры и дома были общими. Кто первый зашёл внутрь – тот и хозяин. В центре города находился самый высокий небоскрёб, он сужался к шпилю и напоминал сосульку, только перевёрнутую вверх ногами. С него каждую минуту падали скелеты, затем вставали, как ни в чем не бывало, и шли по другим делам либо возвращались наверх, где занимали место в очереди на очередной прыжок (этакое местное развлечение). Очередь тянулась аж с сотого по сто двадцатый этаж, причём лифт здесь не работал. Я поднялся на пятидесятый этаж и зашел в одну из квартир. Там в кресле сидел скелет, держащий в руках пустую алюминиевую банку и пялившийся в старый кинескопный телевизор, у которого отсутствовал экран.