– Два-три дня. – Подтвердил доктор.
– Вот видишь. Так что иди к нотариусу, и нарисуйте вместе завещание. – Ангелина была сама серьезность. – А еще лучше приведи сюда и все документы на квартиру, и все остальное. Тут напишем.
– Как ты можешь о таком говорить сейчас? – Возмутился муж.
– Я думаю о будущем. И если мое будущее предрешено, то с твоим не все так однозначно. Поверь мне, так будет правильно.
Василий немного успокоился. И начал по-деловому расспрашивать о нахождении тех или иных бумаг. Жена его отвечала слабым голосом, но по делу. Наконец, понемногу все успокоились. Василий ушел, понурив голову. Прежде чем покинуть палату доктор показал пациентке шприц. Та отрицательно покачала головой. Но когда он вышел и прикрыл дверь, то услышал, как громко зарыдала женщина. Доктор позвал медсестру.
– Присмотрите за пациенткой. – И та понятливо кивнула.
Следующий день был насыщен событиями. Василий нашел все бумаги. Нашел нотариуса, устроил ему выездной рабочий день. Суета и эмоции. Несколько раз Ангелине становилось плохо, и она теряла сознание. Приходилось ждать. Несмотря на все это она излучала уверенность и позитив. Смотря на неё Василий тоже был собран, но грустным. Наконец с делами было покончено.
Новый день мог стать последним, и поэтому Василий выходил из палаты только в туалет. Это был день воспоминаний. Вспоминали совместные действия, но чаще, то, что происходило до совместной жизни. Ангелине становилось все хуже. Лекарства почти не помогали, но без них она начинала мучится от боли.
И вот роковой час настал. Ангелина закрыла глаза. Боль была невероятная. Болело всё. Но в какой-то момент боль стала отступать. Появилась какая-то легкость в организме. Сил открыть глаза не было. Но и не хотелось. Переживания отступали, боль ушла окончательно. Чувство полета усилилось. Звуки пропали.
«Где я? Кто я? Что происходит? Я лечу? Куда? Зачем? Было же что-то до полета? Трудно вспомнить. И главное же ничего не видно. И не слышно». Такие мысли, или не мысли, а ощущения кружились в голове, или не в голове существа, которое неслось неизвестно где и неизвестно куда. Это существо существовало только внутри себя, хоть и называло себя Ангелиной. Но любому пути бывает конец. Впереди стало светлее. Свет приближался, освещая подобие туннеля или пещеры, по которой неслось с неизвестной скоростью существо Ангелина. Она потеряла счет времени. Она знала, что она что-то потеряла но, она также знала, что она что-то сейчас приобретёт. Вокруг был свет. Свет бил в глаза. Она зажмурилась, но свет проникал даже сквозь веки, свет бил очень сильно до боли, до рези. Она чувствовала, что свет пробивает ее все насквозь, но ничего с этим поделать не могла.
И вот свет стал неимоверно ярким. Несильный хлопок, ветерок, гвалт множества голосов, свет стал ослабевать. И разговор совсем рядом.
«Эй. Ты глянь, какая фифа»!
«Ухты. А почему у нее крылья»?
«Почем я знаю. Вот прибудет полностью и спросим».
И тут резко, как будто выключили, свет пропал. Не пропал полностью, а как бы перестал ощущается физически. Она помнила, что до этого она лежала, а тут, почувствовала, что стоит. Стоит на чем-то мягком упругом и приятным. Ангелина с трудом открыла глаза. Перед ней находились двое мужчин и откровенно её рассматривали.
– С прибытием. – Сказал один. – Девушка, и что вы делаете в таком виде?
– Что? – Она среагировала на голос.
Ближе находился явно Альберт Эйнштейн. Как она помнила на фотографиях и по всем рассказам. В помятом темно-сером костюме, в изношенных башмаках, в рубашке непонятного цвета, то ли бежевого, то ли грязно-белого, слегка улыбающийся. Рядом с ним стоял франт, одетый в безупречный светло – бежевый костюм, конца 19 века, серую рубашку или манишку с кружевами, разноцветный бант. На ногах были лакированные туфли, а на голове был котелок. Из-под котелка выглядывали слегка курчавые, темные волосы. И этот второй как раз и спросил повторно:
– Девушка, что вы здесь делаете в таком виде?
Ангелина глянула на себя, и сказала: “ой”, оказывается, она была полностью
обнажена. Она руками прикрыла грудь и присела, пытаясь спрятать все свои прелести в складках тела.
– Извините, я тут случайно оказалась. – Стала запинаться и оправдываться она. -
Отвернитесь, пожалуйста.
Двое мужчин переглянулись, но перечить даме не стали, и отвернулись.
И тот же самый человек опять спросил:
– И все-таки, девушка, что вы здесь делаете в таком виде? Притом, заметьте, мне абсолютно все равно, что вы обнажены. Оглянитесь вокруг, и вы увидите, что здесь другая нравственность.
На что Альберт Эйнштейн добавил:
– Вернее, нравственность здесь совершенно отсутствует!
Ангелина стала оглядываться и увидела, что вокруг насколько было видно, а видно было далеко, так как освещение было равномерным глубоко белым. На белом фоне поодиночке или парами, а также небольшими группами находится огромное количество людей. Некоторые прилично одеты, некоторые одеты вульгарно, некоторые не больше одеты, чем Ангелина. Они стояли, сидели, лежали, занимались физическими упражнениями.
– Как видите, здесь царит абсолютная анархия безнравственности. – Продолжил второй.
– И все-таки, господа. – Нашлась Ангелина, не зная как обратиться к ним обоим. На ты, или на вы. – Мне довольно стеснительно находиться в вашем обществе в таком виде. Я бы хотела немного приодеться, но не знаю где.
– Нет ничего проще. – Сказал Альберт Энштейн. – Посмотрите направо?
Ангелина посмотрела направо и обомлела, там находилось строение. Но что это было за строение? Это было здание большого театра, с колоннадой, с фонтаном перед ним и даже конная скульптура на фронтоне присутствовала. Однако на месте, где должно быть написано “Большой театр”, красовалась надпись “магазин одежды”. Альберт Эйнштейн продолжил:
– Там, вы себе можете найти все, что вам нужно.
Ангелина поднялась, прикрываясь руками:
– А вы никуда не уйдете, мне бы хотелось немножко вас расспросить?
– Нет, не уйдем. – Заверил второй. – Ведь вы тоже не удовлетворили пока наше любопытство?
– А что вас все-таки смутило в моем виде? – Переспросила Ангелина.
– Крылья. – Просто ответил второй.
Ангелина изумилась:
– Крылья, откуда! – Оглянуться назад было просто невозможно и она, развернув руку и чуть ее при этом не сломав, пощупала за спиной. Да действительно у нее что-то торчало там, что-то твердое и упругое одновременно. – Вы уверены, что это крылья? Парочка фыркнула:
– Конечно, уверены.
– Ну ладно, я, пожалуй, и сама не понимаю, почему это произошло, но думаю, что я смогу вспомнить, почему это так.
– Хорошо, мы подождем.
Ангелина быстро пошла в сторону магазина. Хотя как ей вначале показалось, до магазина было метров двести, но уже на четвертом шаге, она начала подниматься по ступенькам, которые вели непосредственно внутрь. Она слегка изумилась, как так ей удалось эти двести метров преодолеть за 3 шага? Это было очень любопытно.
Зайдя вовнутрь, девушка увидела огромное пространство, которое было внутри даже больше, чем снаружи. По сути это были огромные стеллажи с одеждой, абсолютно не ограниченные стенами. Единственное отличие этого здания внутри по сравнению с тем, что снаружи – не было видно ни одной живой души вокруг: ни продавцов, ни покупателей – никого.
Тут она вспомнила про крылья. Повернула голову налево и увидела большое зеркало. Оно было как раз кстати. Ангелина подошла к нему и обомлела. За спиной у нее действительно были крылья, но какие? Это были одновременно – крылья, бабочки и стрекозы. Крылья бабочки напоминало, потому что как и у бабочки они росли вверх и вниз, а не как у стрекоз в сторону, а крылья стрекозы напоминала их форма. Они были полупрозрачные слегка овальные и вытянуты в длину. Точь-в-точь как у фей из мультика.
– Да, наверно, будет трудно подобрать одежду с таким приростом на спине. – Подумала Ангелина и стала оглядываться по сторонам. Хотя ей казалось, что ближайшие полочки были на расстоянии нескольких метров, стоило ей повернуться в какую-то сторону, как полки оказывались на расстоянии вытянутой руки. Чего тут только не было.